Вмешался Патрушев: а знаешь, Сергей Николаевич, не факт, что самый доверенный секретарь имеет допуск к подобной бумаге! Она такая в личном сейфе может быть вообще одинока.

Раз я открыл рот, то продолжу: у меня вообще ничего. Стыдно сказать, на уровне: ехал поддатый Блэр на трамвае и забыл портфель. Мне этот Кавказ сраный всю душу вымотал. И войску моему тоже. С Чечней вроде устаканивается, так ингуши подсчитали, сколько денег соседям отвалили и туда же. Ждем каждый день выброса. Полыхнет… Такие пироги… Уйду на пенсию и уеду на Чукотку. Я уже на карте смотрел: дальше от Чечни некуда! Если до этого счастливого момента в дурку не попаду: на неделе приносят материал: у крохи, делопроизводитель в минфине, наличными на даче в самоваре, что ли, три кг евро. Откуда? А оттуда: через него проходят бумаги на внутренний долг России.

Опер его за штаны, вытряс все: кто давал, за что, с кем делился… Причем этот клерк колется без эмоций, спокойно. Не вспотел от предчувствия от десяти до двенадцати. Все знал наперед!

Мои в суд за санкцией: там, значит, привезите подозреваемого!

Ну, привезли.

И судья постановил: общественной опасности не представляет. Выпустить под залог… И отпустили, прямо в суде, уехал на метро. Теперь мы его уже не найдем…

Знаете скоко залог?

Скоко?

Сорок тысяч рублей! Вот скоко! Адвокат этого хмыря, прямо в коридоре все с судейским обговорил. А скоко не знаю. Судья неприкосновенен, как ЦК КПСС!

Ладно. Простите. Может у военных, что по приличней?

Корабельников сознался: у нас несколько лучше, чем в ФСБ. Патрон спрятать можно, ну взвод в подвале, а артбригаду никуда не денешь.

Вот карта: смотрите и сравнивайте графику и таблицы. Усиление и перемещение каждый день. Плавно, поэтапно. Сначала дороги, но на эти дороги хороший штурмовик сядет и взлетит легко. Потом склады, но емкость складов на порядки превышает потребности войск. Топографы идут, съемка и топопривязка. Инженера: начинают с колонных путей, а через месяц в результате отсыпано из щебенки, через два, уже бетонируют. И все упирается пока в днестровско — дунайскую систему. А пока в Крыму митингуют «НАТО нет!», инженерная разведка уже под Смоленском. Вот у меня какие факты. Если обобщить: за месяц не прочитаете. Вот эта подборка: в коробок спичек толщиной.

Так что же мне докладывать президенту?

В общем по схеме получается так: документ должен кто — то, кому поверят найти там, где он только и может лежать! Так!

Так!

А где он может лежать? У президента или у премьера. И только у него или у них. Остальное все можно пустить паровозом, не больше.

И что теперь? Вербовать Блэра? Или Ширака? И на чем брать? Блэр трахнул той — терьера королевы? А Ширак пьет русскую водку?

Колитесь господа! У кого есть подходы?

Тонный Лавров решил внести свою лепту: господа генералы! Все это напоминает сходку домушников. Как лезть, где лежат брильянты? Я вам очень благодарен за доверие и хочу поделиться соображениями криминального характера: в правящей элите запада отношения вполне, как у нас. Остроты добавляет борьба рвущихся к власти и уже поднявшиеся к вершинам. Я это к чему!? Подвоха и подляны можно ждать от кого угодно. Самый преданный секретарь может сдать за деньги, за место «главного секретаря» т. п. Конкуренция жесточайшая, жестче чем у нас и гораздо более беспринципная. Методы уничтожения конкурентов соответствуют задаче. Если такая бумага есть, вполне допустимо — храниться она не в служебных бумагах лидера.

А где?

А не знаю! Я здесь чтобы помочь вам определиться с фигурами и дать психологические портреты руководителей Антанты, проконсультировать по их сильным и слабым чертам и качествам. На уровне — может не может. И я буду очень стараться!

Можно попробовать сыграть на противоречиях: в 97 году консерваторов сменили лейболисты. Мог Мэйджор, зажать такой важности бумагу? Мог! Вот почему: это убойный компромат на него и на всю партию. Это война! Вот здесь надо искать! Эта бумага решит исход выборов. Пусть Блэр озаботиться. Любые его действия дадут круги на воде, неминуема утечка, на этом и нужно играть. Если президент даст добро, я намекну премьеру, что про эту негласную договоренность мы знаем. Тони вынужден обратится к Мэйджору и Рой ему эту бумагу или отдаст или пошлет. Тогда ему только к Шираку, с глупыми вопросами. Но возможно, что договор давно у него в стенке дачного туалета. Я готов всячески содействовать вам, но на дачу к премьеру ночью не полезу, если надо могу напроситься днем в гости. Это реально. И где — ни будь, что ни будь оставить. Пожалуйста не просите за тонну динамита. Я как ни как дипломат.

Так что докладывать президенту!? Патрушев хлопнул ладонями по столешнице. Что мы стараемся, а сделать ничего не можем?

Так и доложи! Он же офицер разведки и должен понимать — подал голос Лебедев.

Ну да, конечно! В ответ он мне опять выдаст: Николай Пантелеймонович! Ваш профильный предмет — «контрразведывательное искусство» и Вы его проспали! Вы двоечник!

А я его действительно проспал, все это, прости Господи, искусство сведено к редчайшей блестящей идеи, которая рождается раз в четвертак и эксплуатируется столетиями. Вот как вербовка под «чужим флагом».

Все сводиться повезло — не повезло…

Вот в середине восьмидесятых. Вышли мы на агента. Парня прихватили в турпоездке. Толи он порнуху решил посмотреть или минет ему какая комсомолка делала, ну короче взяли его. Тыр — пыр, а вербовочное обязательство подписал. Вышли мы на него через связь с консульским мужиком, установленным разведчиком. И так и по другому, а базы нет: не доказываем ничего даже для гуманного советского правосудия. Решили негласный обыск. Все обставили, как положено билеты в театр, девочка — красотка, обставили наружкой…