Шрифт:
— А ну, обожжем-ка еще разок!
— Давай! Почему бы не обжечь за старую дружбу?
На душе у старинных друзей вроде бы потеплело. Прерванная беседа была надежно восстановлена.
— Тэ-эк, значит, дела, говоришь, идут, а? Своим чередом, значит?
— Вот именно, друг! Да и почему бы им не идти?
— Это, брат, хорошо, когда они идут!
— Ежели бы не было вот такой дружбы, как у нас с тобой, мы бы ее непременно сделали именно такой. Потому что мы именно такие люди! А?
— Пр-ра-виль-но! Именно потому, что мы такие люди, мы именно такие и: друзья с тобой!
— Точно! Так вот будем работать и дальше. Верно говорю?
— Будем, друг, непременно будем! Сработаем-ка еще по одной рюмашечке!
Перед тем как расстаться, они растроганно обнялись.
— Как хорошо, что встретились! Когда бы еще смогли так душевно поговорить? — сказал один.
— Вот именно, — повторил другой.
— Так-то вот.
— Коль не так, иначе как же…
ИСПЫТАНИЕ
Знающие люди говорят, что будто дружба между начальником и его замом — явление исключительное. Если это утверждение верно, то перед нами именно такой случай: директор промторга Янаби Шарапов и его заместитель Шанаби Ямалов — друзья. Притом давнишние, чуть ли не закадычные. И, естественно, отношения между ними преотличнейшие, все мало-мальски важные дела по службе они всегда решают сообща, в добром согласии друг с другом.
Вот и сегодня утром директор по обыкновению вызвал к себе зама.
— Начальство звонило, — начал сам, когда его друг зам устроился напротив на стуле. — Велено подобрать хорошего специалиста для работы в аппарате треста.
В глазах Шанаби замелькали задорные искорки.
— Что ж, подберем! — весело отозвался он. — Есть у нас такие кадры, есть!.. Не то что в трест, хоть сегодня в министерство выдвигай!
— Да, ты прав, есть у нас достойные товарищи.
На стол директора лег список личного состава торга, и сам с замом в поисках подходящей кандидатуры принялись перебирать всю наличную номенклатуру.
— А. Алмасов! Как ты полагаешь?
— Не подойдет! — отрезал Шанаби, презрительно сморщив нос. — Это же такой выпивоха, каких свет не видывал! Хлещет горькую, как воду. Сам видел. Как-то с ним в одной компании пришлось сидеть.
— Ну что ж, так тому и быть.
Красный карандаш директора решительно прошелся по фамилии Алмасова.
— Далее у нас Б. Байбулатова.
— Морально неустойчива. Разошлась с мужем.
— Так ведь с тех пор сколько воды, утекло…
— А какая разница — давно, недавно? Сказано же: горбатого могила исправит.
— Ладно, быть по-твоему… Вычеркиваем… Идем дальше. В. Валишин. Что ты о нем скажешь?
Шанаби отчаянно замахал руками:
— Нет-нет, что ты! О нем и речи быть не может! Мужчина уже в летах, а ведет себя как мальчишка: по утрам в одних трусиках бегает. Ни капли солидности!
— Да, ты прав, тресту нужны серьезные работники. — Янаби снова уперся в список. — Следующим у нас Д. Давлеткулов.
— Это же настоящий питекантроп! До седых волос дожил, а даже завязывать галстук не научился. Абсолютно бескультурен.
— М-да, выходит, и ему не видать трестовского кресла, как своих ушей.
Так и кандидатура Давлеткулова была безжалостно вычеркнута из ряда возможных претендентов на выдвижение.
И долго еще, поощряемый Шанаби, гулял по списку личного состава торга директоров красный карандаш, творя суд и расправу. Под конец нетронутыми остались только две фамилии. Как вы догадываетесь, одна принадлежала самому Янаби, другая — Шанаби.
В кабинете директора повисла гнетущая тишина, которую после долгих размышлений на правах старшего по чину решился нарушить Янаби.
— Более достойного кандидата, чем ты, нам, пожалуй, не найти. Вот только…
У Шанаби екнуло сердце:
— Что «только»?
— А что, если в тресте скажут, что ты дружишь с сорокаградусной? С Алмасовым вон вместе налакался…
— Так это же в гостях! — обиженно насупился Шанаби. — В компании. Ради компании, говорят, и монах женился.
— Поначалу в гостях, потом за углом на троих… А там и до белой горячки недалеко… Таков уж, скажут в тресте, путь всех алкашей…
И тут Шанаби смекнул, к чему клонит его друг.