Но кто бы это ни был, он нашел укрытие. Тонни почувствовал острый неприятный запах. Будто покойник облился яблочным уксусом.

– Я здесь, - промямлил Тонни. Он никак не мог нашарить фонарик, включить.

– Знаю, - спокоен голос невидимки. Даже не спокоен. Холоден, как голос врача утомленного выслушиванием нескончаемых стенаний немощных пациентов.

– Вы кто?
– поинтересовался Тонни, до рези напрягая глаза угадать фигуру. Но тьма кромешная. Может он бредит и, никого рядом нет?

– Имеет значение?

– Не особенно. Но все равно я вам рад, - совсем уж бесцветно произнес Тонни. Он держал в уме переселенцев, бродяг и изгоев. Никого другого здесь встретить не дано. Никто другой в заброшенные сектора Термитника не ходит.

– Если испытываемое мною чувство допустимо отнести к разряду радости, тогда взаимно.

– У меня нога сломана. И ребра... и печет.

– Ты не в лучшей форме.

Тонни почувствовал касание к поврежденной ноге. Боль обожгла так - перехватило дыхание.

– Осторожно!

– Уже, осторожен.

Через Тонни перешагнули. Он с запозданием сообразил, невидимка легко ориентируется в темноте. Изгой?

– Вы кто?
– встревожился Тонни и принялся интенсивней шарить по полу в поисках фонарика. Запах усилился и ослаб.

Подобрал?
– догадался парень. Он уже не так радовался неизвестному. Потому как теперь становилась неизвестна его собственная судьба.

– Собираешься спрашивать об этом всякий раз?

– Просто хочу знать.

– Во многих знаниях многие печали. Не так ли?
– пошутил невидимка и, судя по шуму, пристроился где-то сесть.

– Вам трудно назваться?

– Не трудно. Но зачем?

– Принято...

– Имя такое же слово как стол или стул. Само по себе ни о чем не скажет. Оно лишь вызовет определенные ассоциации о знакомых вещах. А мы не знакомы.

– Тогда что вы тут забыли? Или кого ищите?
– осторожничал Тонни. Невидимка нес какую-то невразумительную лабуду. Говорят, такое бывает с теми, кто долго живет один, как изгои и не брезгует каннибализмом.

– Еще один абсолютно не нужный вопрос.

Тонни лихорадочно соображал. Необходимо что-то говорить. Обязательно говорить. Психологи утверждают, любой разговор сближает. Даже врагов.

– Рискну предположить, вы герой и вызвались спасать мир, а я вам удачно подвернулся в этой конуре.

Попытка острословить провалена.

– С чего такое предположение?

– Да, так. Подумалось.

Похоже, о сближении нечего и мечтать.

– Ценю твою способность не падать духом (сильно сказано!) в столь плачевном состоянии. Но герои не спасают мир. Они спасают тех, кого любят. Я не питаю к тебе ничего подобного, - посмеялся невидимка.

– Но зачем-то вы меня отыскали?
– Тонни в этом далеко неуверен. Что именно его и что искали. Вылазка Рапторов, экспедицией предприятие трудно назвать, дозировано освещалась в СМИ. Совет боялся неудачи. Как говорил Макс, фиг бы кому позволили высунуться за пределы Термитника, если бы не нужда. У Хасса на сей счет имелось особое мнение, кардинально противоположное общепринятому. Но Барионикс состоял в анархистах и не скрывал своих взглядов на устройство общества. Как его мнению доверять? Тонни помнил заголовок в газете: Анархия - вершина безнравственности! Оставался пресловутый вариант случайности. Но в таком хитросплетении заброшенных этажей и коридоров случайность столкнуться мизерна. Правда Тонни совсем упустил из вида взрыв в ангаре, как фактор привлечения внимания, а когда вспомнил.... Он уже ничего не решал.

Ответ невидимки обескураживал и пугал.

– Говорят долго можно смотреть, как горит огонь, течет вода и работают люди, - медленно, со вкусом произнес уксусный ,,вонючка.
– Я бы добавил и умирает человек.

– Вы про что говорите? Вы это... Я не умираю!
– запротестовал Тонни.
– А вы... вы... ненормальный!

– Спорная сентенция. Что есть нормальность? Что под ней подразумевают? Каким критериям она соответствует или должна соответствовать, считаться таковой. С какой стороны посмотреть, разглядеть её наличие или отсутствие? Есть забавная книга. Автора не помню, но называется Я - Легенда. В ней человек воевал с внешним миром. Долго и не успешно. Посвятив себя бескомпромиссной войне, очень гордился тем, что он один из последних несгибаемых воителей. А потом вдруг выяснилось, пространство ранее заселенное людьми безраздельно принадлежит вампирам. Они растят детишек, навещают друг друга, любят, ненавидят и радуются. Живут, одним словом. А в их глазах последний герой последней войны ни кто иной, как последняя сволочь, какую поискать. Монстр, убивающий их близких. Совсем как сейчас. Мир стал другим, а люди этого еще не приняли.

– И не примут. В любой войне человек идет до конца, - постарался быть убедительным Тонни.
– Для того и создан.

– Для чего для того? И как определить, кто для чего создан?

Шелест или шипение? Послышалось? Стало холодно. Показалось?

– Так вы из этих? Из них?
– снизошло на Тонни пугающее озарение. В Armpit похожих тварей за каждым углом по десять!

– Каждый волен заблуждаться. Хотя мне понятен ход твоих умозаключений. А если да?

– Сказки для детей!
– устыдился Тонни собственных страхов коих в каждом великое множество. Рациональных, иррациональных и каких угодно. В зависимости от обстоятельств, выгод и перспектив.