На это воевода сказал:

– Как может быть, чтобы кто молился за того, кого ненавидит? Поистине, вы лжете, говоря, что молитесь за князя, коего ненавидите.

Святые ответили:

– Мы истину говорим, что молимся о нем Богу, дабы Бог просветил помраченные неверием душевные очи его, чтобы ему познать путь правды и благочестно почитать Бога, приняв истинную веру христианскую вместо той ложной, которую он теперь имеет и о которой думает, что она истинная. Если бы ваш князь узнал и принял истинную веру, тогда мы не только возлюбили бы его всем сердцем, но и воздавали бы ему должное почитание, по словам пророка Давида: «Мне же зело честни быша друзи твои, Боже».

Воевода тогда сказал:

– Не безумны ли греческие и римские князья, если думают, что столь вольный наш народ, мужественный и сильный, мог быть собран воедино без Божественного промышления? Если бы мы были ненавидимы Богом и Он не имел бы о нас никакого промышления, мы не умножились бы так и не были бы такими, каковы теперь, что вы и сами видите.

Святые отвечали:

– Мы не то говорим, что вы живете без Божественного промышления, ибо никто не лишен Его промышления. Если кто и не знает Бога, если кто нечестивыми делами оскорбляет Его, тем не менее он живет на земле и движется не без Божественного промышления. Мы говорим только, что вы неправильно веруете в истинного Бога, ибо, исповедуя Его Создателем всего видимого и невидимого творения, вы смеетесь над Ним, утверждая, что Он – творец и виновник как всего доброго, так и всего злого, истины и лжи, правды и неправды, смирения и гордости, кротости и гнева, целомудрия и невоздержного блуда, и прочих добродетелей и противных им пороков, каковых подробно здесь нет надобности перечислять. Если бы было истинно то, что вы говорите о Боге, то мы сказали бы, что вы имеете правильное понятие о Боге. Но ввиду того, что как отличается тьма от света, так и ваше исповедание отличается от истины, – мы не можем не обличить вас в том, будто вы имеете истинное познание о Боге, так как на деле его не имеете. Нисколько не было бы удивительно, если бы на вас гневался Бог, хотя вы и охраняетесь Его промыслом.

Воевода сказал им:

– Что же тогда или вы утверждаете, что есть другой Бог, создатель всех зол и всякого греха? Как могут существовать два Бога – один добрый, другой злой? Как может устоять мир, когда два Бога между собой будут враждовать?

Святые отвечали воеводе:

– Мы не говорим, что есть иной Бог, творец зла, отличающийся от Бога, Создателя всего благого. Нет, этого нет – но говорим вам, что нашелся один из ангелов, который, по добровольному решению своему, избрал себе вредное, противное добру и, возлюбив сие, сначала возненавидел своего Творца Бога, а потом и человека. Потом ему было позволено искушать нашу добрую волю – стремится ли она к Богу или повинуется его искусительному наущению. Вы приведены им в заблуждение, и потому его лукавство ложно приписываете совершенно безгрешному и неизменному Богу.

– Тем не менее, – возразил воевода, – наш пророк Магомет учит, что всесильный Бог – виновник всякого злого дела человеческого, равно как и доброго.

На это святые ответили:

– Как видно, он ложно изобрел иного Бога, подобно тому как некогда эллины выдумали агафодемона [81] , и заставляет вас почитать такого Бога, какого никогда не было и не будет. А мы знаем истинного Бога и исповедуем Того, о Ком проповедано в Ветхом Завете святыми пророками, в Новом же святыми апостолами Христовыми – Творца всего благого; другого Бога мы никакого не знаем.

Тогда воевода сказал им:

– Не пожелаете ли сегодня вместе со справедливейшим князем, протосимволом, совершить моление Богу по обычаю нашей веры? Ибо ради сего я и послан к вам. Я знаю, что среди вас некоторые согласны на это. Несогласные же, когда увидят сих, награжденных дарами, пожалеют о своем безрассудном упорстве.

На это все святые единодушно отвечали:

– Мы молим Единого Истинного Бога, дабы не только протосимвол, ваш князь, но и весь сарацинский народ отступили от нечестивого Магометова заблуждения и воздали достодолжную честь и поклонение Единому Богу, проповеданному пророками и апостолами Христовыми. Мы не можем оставить свет и добровольно перейти во тьму.

– Смотрите, что говорите, дабы не раскаяться после, – произнес воевода, – ибо за ваше сопротивление вы не избегнете строгой казни.

Но святые отвечали:

– Мы поручаем наши души бессмертному и праведному Богу, и на Него уповаем до последнего нашего вздоха; от веры же в Него, которую мы содержим, не отступим.

Тогда воевода снова стал убеждать святых, говоря:

– В день Страшного Суда против вас будет свидетельствовать сиротство ваших детей и вдовство ваших жен, ибо вы теперь лишены их, так как не исполняете желания князя и отвергаете его веру; в противном случае наш великий князь мог бы повелеть нынешнему вашему царю, юному отроку, отпустить сюда к вам ваших жен и детей. Но и теперь, если вы согласитесь послушать нас и исповедуете пророка Магомета, то, как я вам сказал, вскоре увидите всех домашних своих и, увидев их, сильно возрадуетесь. В греческой стране вашей теперь царствует супруга Феодора с малолетним сыном Михаилом, и она не сможет воспротивиться повелению нашего великого протосимвола. О богатстве же и имуществе не заботьтесь, ибо дань с египтян, пользование которою в течение одного года разрешит вам, как своим друзьям, милостивейший князь наш, так обогатит вас, что большое имущество останется и вашим потомкам до десятого рода.

На сию речь воеводы святые, как бы одними устами, вскричали:

– Да будет проклят Магомет и все, исповедующие его пророком!

Когда святые произнесли эти слова с большою смелостью и дерзновением о Боге, тотчас разгневанный воевода повелел вооруженным воинам, взяв каждого из святых, связать им позади руки и, как овец, повести на место казни. На это зрелище начало собираться бесчисленное множество сарацинского народа и живущие среди сарацин христиане, желая видеть умерщвление святых мучеников.

Когда уже приблизились мученики к реке Евфрату, то воевода, подозвав к себе одного из идущих мучеников, святого Феодора, по прозванию Кратира, сказал ему:

– Ты был раньше клириком, как мы о тебе слышали, и, оставив священный сан, взял копье, облекся в воинскую броню и проливаешь в сражениях человеческую кровь. Теперь же ты лицемерно исповедуешь себя христианином, обличаемый своей совестью за отвергнутую тобою уже давно христианскую веру; не лучше ли тебе обратиться к учению пророка и посланника Божиего Магомета и получить от него помощь и избавление от смерти? Тем более что ты не можешь иметь никакой надежды и дерзновения ко Христу, от Коего еще раньше ты добровольно отвергся.