Шрифт:
«У меня не тоска по родине, а тоска по чужбине», – сказал как-то Федор Тютчев, живя на территории экологически чистой империи, без призрака коммунизма, которому сам же и запретил шляться по России, ограничив его передвижение Европой [170] .
Мульт: И был прав!
И вот, когда мама взяла новоиспеченного первоклашку за руку и повела его на трамвайную остановку, я потопал за ней по утреннему асфальту. Но, оказавшись у киоска с мороженым, остановился, желая ускорить процесс конвекции [171] своей головы, и заголосил что было мочи.
170
В 1848 году Тютчев, занимая должность старшего цензора, не разрешил распространять в России «Манифест коммунистической партии» на русском языке, заявив: «Кому надо, прочтут и на немецком». Манифест начинается словами: «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма».
171
Конвекция – вид теплопередачи, при котором внутренняя энергия передается струями и потоками.
– Мама, купи мне мороженое! Я знаю волшебное слово – пожааалуйста!
Но мама строго ответила:
– Нет! Ты испачкаешь школьную форму.
– Ну, мамочка, ну, купи! – схватил я ее за руку и стал тянуть к только что открывшемуся киоску, стоящему в двух шагах от остановки, где мы ожидали трелик.
Люди из очереди (все вкусное в СССР продавалось только в очередь) стали с улыбкой смотреть на меня и с упреком на маму.
То на меня, то на маму.
То на маму, то на меня.
То на маму и меня сразу.
То на круглую продавщицу, достающую из холодильного прилавка вафельные стаканчики и сворачивающую при этом губки в трубочку. То на мелочь в кошельке. То на старенькую бабульку, стоящую рядом с весами и предлагающую всем взвеситься за пять копеек. То на общественный туалет, расположившийся напротив рынка, во втором доме Аллеи Героев. То на трамвай, подошедший со стороны цирка.
То на голубое небо.
То на серый асфальт.
То на стрекозу, приземлившуюся на белый колпак продавщицы мороженого.
То на трубочку губок, сворачивающих стаканчики вафельных прилавков в круглый холодильник.
То на кошелек в мелочи.
То на весы, предлагающие всем взвесить пять копеек за старенькую бабульку.
То на рынок, притаившийся в туалете второго дома Аллеи Героев.
То на цирк, подошедший со стороны трамвая.
То на колпак, приземлившийся на белую стрекозу мороженого.
То на меня, то на маму.
То друг на друга.
То – интроспекция… [172]
172
Интроспекция (от лат. introspecto – смотрю внутрь). Метод психологического исследования, который заключается в наблюдении собственных психических процессов.
Но мама сохраняла непоколебимую твердость, так как времени на возвращение домой и переодевание Дэйва в случае порчи костюма мороженым уже не было.
Я подбежал к «человеческой колбасе» и, вклинившись в нее, закричал так, что голуби, клевавшие кожуру от семечек подсолнуха, выплюнутые цыганом на корточках из кладезя золотого рта, шумно поднялись вверх и тут же приземлились вниз около газетного киоска, распродававшего свежую «Правду» в бумажном исполнении, так как через дорогу находился подвал с ватерклозетами:
– Я никогда в жизни не ел мороженое! Мама, купи, пожалуйста! Хоть сегодня – в честь Первого сентября!
В это время подъехал наш трамвай, и мама завела меня в первый вагон, где я сразу залез на кондукторское место, гордо возвышавшееся над остальными и пустовавшее, потому что тетя «с толстой сумкой на ремне, с цифрой “5” на медной бляшке, в синей форменной фуражке» [173] была занята привычным делом (обилечивая вновь прибывших пассажиров) и не заметила первоклашку, захватившего ее трон.
173
Перифраз из стихотворения Самуила Маршака.
Без сладкого настроение мое вконец испортилось, и трамвай тронулся вперед, вылизывая рельсы сталью колес с такой же скоростью, с какой я вылизывал пломбир, если бы мне его купили.
Мы вышли на улице Краснознаменской, пересекли проспект и, нырнув в арку, подошли к школе, где уже разворачивалась торжественная линейка. Отыскав нужный класс, мама передала сына учительнице. Та поставила меня между толстым мальчиком и тонкой девочкой с бантами, превышающими окружность ее головы в полтора раза. Место мне понравилось, потому что я любил и банты, и косички.
Попрощавшись и поцеловав щеку Дэйва, мама ушла на работу. Началась торжественная часть линейки. На трибуну – в коричневой юбке и шелковой кофте бледно-зеленого цвета, с воротником Изабеллы инфанты [174] – вышла директриса.
– Дорогие дети!..
Она объяла учеников строгим, но очень лучезарным взглядом, не пропустив при этом выбежавшего откуда-то из-под ног пегого пса, тут же попятившегося назад от протянувшегося к нему указательного пальца с остро заточенным когтем, и начала всех опьянять своей речью:
174
Посыл к картине Рубенса «Портрет камеристки инфанты Изабеллы».