Зима заканчивалась, уступая место весне, снег начал таять, и реки наполнились талой водой. Дороги были грязными, а воздух становился все холоднее. По мере того как путники все дальше продвигались по римской дороге на север, буковые и березовые леса постепенно сменялись еловыми и сосновыми.

Рицпа вдыхала удивительный аромат хвойного леса и благодарила Бога. Ей нравилась красота окружающих ее гор, хотя временами им встречались головокружительные высоты и пугающие пропасти. Путь был коварным, непредсказуемым, поскольку римляне строили дороги с таким расчетом, чтобы они соединяли населенные пункты по самому короткому маршруту, а он далеко не всегда оказывался простым. К середине каждого дня ноги Рицпы гудели, а когда они устраивались на ночлег, все ее тело дрожало от усталости.

Добравшись до Аосты, они увидели, что там разместился достаточно большой контингент римских воинов. Феофил сказал, что такое большое количество военных ничего хорошего не сулит, и отправился в гарнизон, чтобы узнать, что их может подстерегать в Пеннинских Альпах. Рицпа с Халевом и Атрет расположились на отдых.

Горы вокруг них были обрывистыми и снежными, воздух — свежим и прохладным.

— Никогда не видела таких красивых и в то же время суровых мест, — Рицпа посмотрела на Атрета, сидящего по другую сторону костра, и каким–то неведомым образом почувствовала, что начинает его понимать.

— С этих гор мы спустимся в мои родные леса, — сказал германец, не поднимая головы и не глядя на нее. — Там не такой разреженный воздух и нет таких гор.

— А ты помнишь все это с тех пор, как тебя увезли в Рим?

Атрет посмотрел вверх, на горы на северо–востоке. Да, он все помнил.

— Отсюда мы спустимся к реке Роне. По ней выйдем к Рейну. А дальше я уже смогу сам найти дорогу домой.

Рицпа почувствовала какой–то нехороший оттенок в его последних словах.

— Атрет, Феофил наш друг.

— Он римлянин.

Ей еще ни разу не доводилось видеть таких холодных глаз.

— Мы провели столько времени вместе, проделали такой длинный и опасный путь, и ты ему до сих пор не веришь?

— А почему я ему должен верить? Зачем этот римский сотник вообще идет в Германию?

— Он хочет нести твоему народу Благую Весть.

Атрет иронично засмеялся.

— Воин хочет узнать сильные и слабые стороны врага, чтобы потом сообщить все своему командованию.

— Но он больше не служит в римском войске.

— Это он тебе так сказал. — Атрет резко вздернул голову. — До того как оставить Рим, он был с Титом. И в какой бы город он ни заходил, он всегда направляется в гарнизон.

— Ты напрасно его подозреваешь, Атрет. Феофил идет в гарнизон, чтобы узнать, что нас ждет впереди, чтобы и ты был готов к будущим трудностям.

— Ты женщина. Что ты знаешь о войне?

— Ты прав, Атрет. Я ничего не знаю о войне. Но я знаю Феофила. Я доверяю ему свою жизнь. Я доверяю ему Халева. — Услышав шаги, Рицпа повернулась и увидела, как Феофил направляется к ним.

— Разбойники, — мрачно сказал Феофил, присаживаясь к огню. — Какого–то римского чиновника несколько дней назад ограбили и убили.

— Может, нам лучше переждать и отправиться в путь позже? — сказала Рицпа, испугавшись за Халева.

Атрет бросил в огонь несколько сучьев и встал.

— Мы пойдем дальше. — Ничто не могло остановить его на пути к дому — ни римляне, ни разбойники, ни даже боги. Он сможет вдохнуть воздух свободы только тогда, когда они спустятся с гор и окажутся в густых лесах его родных мест. И тогда он решит, что делать с Феофилом. Атрет наклонился, взял мехи с вином и ушел в темноту.

Феофил увидел, как встревожилась Рицпа, и постарался приободрить ее, как только мог:

— По дорогам всюду выставлены дополнительные патрули.

— Чем дальше мы идем, тем становится тяжелее. Иногда мне кажется, что чем ближе мы к Германии, тем дальше мы от Бога.

— Бог всегда с нами, Рицпа.

— Как холодно! — Рицпа плотнее закуталась в теплый плащ, который дал ей Атрет. — Он тебе до сих пор не верит.

— Я знаю.

— Он знает путь домой от Рейна.

Феофил кивнул.

— Мы с тобой прекрасно знаем, что, если в Божьей воле, чтобы мы вместе дошли до Германии, мы дойдем до Германии вместе.

Рицпа молилась о том, чтобы глаза и сердце Атрета были открыты для истины.

Они отправились в путь на рассвете.

Рицпа пробиралась по снегу, который завалил узкую дорогу в горах, и изо рта у нее шел пар. Халев наконец–то прекратил плакать, после того как она закутала его в свой теплый плащ и прижала к груди. Все ее тело ныло. Легкие горели. Ног она уже почти не чувствовала. Двумя днями раньше они достигли перевала и теперь спускались по склону гор, но и сейчас они двигались довольно медленно. С каждым днем путь становился все труднее и отнимал у них все больше сил.