Неожиданные слова об Алексиусе словно вырвали её сердце.

Она открыла рот, чтобы возразить, но не смогла найти слова. Только глаза сильнее жгло.

– Скажи, Люция, много радости в смерти и разрушениях? В криках невинных, которых Каян убивает, чтобы ему стало легче, чтобы дать тебе силу? Чтобы ты чувствовала себя могущественной?

Его резкие слова - слова, что были так созвучны с сомнениями его сердца, - перехватили её дыхание. Но она не позволила этого. Если она не будет сильной, она потеряет контроль над собой.

– Скажи мне, Тимофей, - сказала она, - разве я пугаю тебя?

Он поднял бровь.

– Ты? Пугаешь меня?

– Любая мысль о том, что Миленья могла держать тебя каждый раз во сне, ожидая, что скоро ты закончишь своё безмерное существование?

– Не так сильно, как ты хочешь верить, - Тимофей долго смотрел на неё, а взгляд оставался пристальным. – Ты должна знать, что даже когда Эва была слаба, она не теряла веру в миссию защиты сира. Она единственная, кому я полностью доверял. Даже после того, как она влюбилась в смертного.

Знание об убывающей силе Эвы беспокоило её с той поры, как Тимофей впервые упомянул об этом.

– Я не понимаю, - сказала она. – Если Эва была первой, самой сильной волшебницей, как она могла позволить себя победить и отобрать магию?

Взгляд Тимофея блуждал где-то далеко.

– Её магия была ослаблена наполовину смертным ребёнком, что она носила. Секрет, что она скрывала от всех и от меня. Когда Миленья узнала о беременности Эвы, она использовала это как возможность получить силу, убивая старейшин, и Эва не смогла себя защитить.

– Таким образом, Эва не знала своего будущего.

– Я тоже. Но я видел много версий твоего. Советую мудро выбирать путь.

– Скажи мне варианты, может, я лучше стану тебя понимать! – эти фразы сорвались с её уст. – Если хочешь, чтобы я поступила правильно, так сильно, то зачем вытягиваешь меня в сны, молча о последствиях?!

Но Тимофей не ответил, вместо этого луг пропал в темноте.

Люция открыла глаза и поняла, что лежит в постели в гостинице.

– Много версий моего будущего… - прошептала она вслух.

Внезапно на неё накатилась бесконечная волна тошноты. Она помчалась к горшку, едва успев добраться до него, прежде чем её вырвала. Это случалось уже третье утро подряд, и она знала, что эта болезнь ослабляла её магию.

Она не чувствовала себя так плохо никогда прежде.

И она ненавидела слабость.

– Глупый Тимофей, - она сидела на полу в маленькой комнатке, подтянув колени к груди, покачиваясь взад и вперёд. Когда она ждала следующей волны тошноты, она вспомнила, что ей сказал бессмертный о колдунье.

Несмотря на её огромную власть, несмотря на бессмертие, магия Эвы ослабла, когда наполовину смертный ребёнок рос в ней.

Люция думала, что её магия исчезает.

Она замерла и шумно вдохнула воздух, задержав дыхание настолько долго, что голова закружилась.

– О богиня, - прошептала она. – Я беременна.

Глава 26

Клео

Лимерос

С тех пор, как Клео и Йонас отбыли в Крешию, Клео уделяла больше внимания своим занятиям по стрельбе излука. Но всё же, лучше навыки не становились.

Между разочарованием в себе и более невыносимой, постоянной необходимостью лорда Курта очернить Магнуса из-за плачевного состояния Лимероса сейчас, что он говорил, её терпение уже не могло метаться и закончилось.

Так что, этим утром, особенно разочаровавшись в пропущенных целях и нытье господина Курта, она отказалась.

Клео вернулась в свои покои, бросив на пол перчатки и плащ, и села на край кровати. Оттуда она могла видеть себя в маленьком зеркале.

– Что ты до сих пор здесь делаешь? – спросила она своё отражение.

Нерисса задавала ей этот вопрос лишь вчера.

Она не нашла ответ тогда, и поняла, что его нет сегодня даже для себя. Какова её цель в этом холодном, суровом дворце? Да, но она потеряет королевское положение, если уйдёт.

Она должна оставаться тут – тратить время и ждать, ждать, ждать.