Стараясь не выдать охватившего его волнения, Румянцев вышел на крыльцо. Да, это была она — графиня Анна Михайловна Строганова.

— Боже, Петр Александрович!.. — обрадовалась графиня, увидев его.

Румянцев поймал ее тонкую руку и стал осыпать поцелуями.

— Как я рад! Как рад!

Не отнимая руки, Анна Михайловна обеспокоенно посмотрела вокруг: не следят ли за ними? Лакей что-то искал в карете, кучер оправлял на лошадях сбрую, и, казалось, его совсем не занимало, что делалось рядом.

— У меня к вам столько вопросов!.. — говорил Румянцев. — Не знаю, с чего начать…

— Потом, потом… — В глазах Анны Михайловны трепетал испуг. — Я устала. Извините, я должна немного отдохнуть…

Откуда-то появилась дочка хозяина белокурая миловидная девушка. С видом почтительной служанки она вызвалась проводить графиню в приготовленную комнату.

Анна Михайловна ушла, и Румянцев остался один. Лицо его горело от возбуждения. Такая встреча! Мог ли он этого ожидать?.. С тех пор как они расстались в Петербурге, прошло более двух лет. Он не получал от нее никакой весточки. И вот она здесь…

За эти два года графиня заметно изменилась. От полудетского наивного выражения на лице не осталось и следа. Лицо ее выражало что-то новое, трудноуловимое. Лишь в глазах оставалась та же боязливость, та же грусть. А под глазами синели полукружия… Она, несомненно, страдала каким-то недугом.

Румянцев уселся на лавочке, устроенной против окон, и стал терпеливо ждать, когда графиня, отдохнув, спустится к нему.

Прошло более часа, а ее все не было. Наконец послышались знакомые легкие шаги. Он встретил ее стоя. Она была в голубом сарафане, без капота, — отдохнувшая, красивая.

— Я уже подумывал, что вы забыли обо мне, — сказал он первое, что пришло в голову.

— Мне было немножко дурно, но сейчас, кажется, все прошло.

Он предложил прогуляться в приморский парк, и они не спеша направились туда по песчаной дорожке. Встречный людской поток постоянно угрожал разъединить их, и им приходилось держаться очень близко.

— Вы домой? — спросила графиня, когда они подходили к парку.

— Домой.

— Параша мне говорила. Там вас ждут.

Румянцев чуть придержал ее.

— Скажите наконец, что произошло?

— А разве вам не известно?

— Мне известно только то, что Петр отрекся от престола. Я хотел бы знать, что заставило его пойти на такой шаг и где он сейчас?

— Петр? Его нет в живых…

— Как?! — остановился Румянцев.

— Двор утверждает, что он умер собственной смертью, но этому никто не верит. Все думают, что его убили Орловы. — Графиня перекрестилась: — Царство ему небесное. Все-таки он был добрый человек…

— Я хочу знать от вас всю правду.

— Не спрашивайте. Это было ужасно!.. Против государя взбунтовалась гвардия. В те ужасные часы мы с Парашей были с ним. До самого момента отречения…

Анна Михайловна стала рассказывать подробности переворота — обо всем, что видела своими глазами. Когда она кончила, Румянцев долго молчал, осмысливая услышанное.

— Вы говорили об Орловых. Кто они такие?

— Не знаю. Знаю только, что их несколько братьев, кажется, пятеро, и что отец их губернатор в Новгороде. Роду же они незнатного… Впрочем, я не желаю о них говорить, — резко повела плечом графиня. — Поговорим лучше о вас. Когда собираетесь выехать в Петербург?

Румянцев сразу заскучнел.

— Собирался завтра, а теперь не знаю. Возможно, совсем не поеду.

— Не понимаю.

— Я устал, мне нужно полечиться. И если вы позволите сопровождать вас на воды…

— Это невозможно! — испуганно перебила его графиня.

Они не заметили, как очутились в парке, и теперь шли по тенистой тополиной аллее, усеянной засохшими, твердыми соцветиями. Вокруг не было ни души. Тишину нарушали лишь шелест листьев да шум морского прибоя. От ходьбы графиня немного устала, и они сели на скамейку против маленького фонтанчика, сделанного в виде сказочного цветка. Вода выбивалась из чаши неуверенной струей, рассыпаясь на мелкие брызги, которые падали на гладкие камешки, уложенные вокруг.

— Красиво, не правда ли? — сказала Анна Михайловна.

— Красиво, — согласился Румянцев. Не отрываясь, он смотрел на нее, ощущая прилив грубой мужской силы, борясь с желанием положить руку на эти худенькие плечи, повернуть ее лицом к себе.

Почувствовав на себе его взгляд, графиня покраснела.

— Не смотрите на меня так…

— Вы запрещаете любоваться вами?

— Я вас боюсь.

— Но почему?

Она повернулась к нему лицом. «Потому что я люблю вас», — сказали ему ее глаза. Вслух же промолвила тихо: