Если отец знал, что делает, он свел бы вместе эту кобылу и Прощайте Чары. У них получился бы адский скакун с таким генетическим коктейлем, что стал бы, вероятно победителем Дерби. Может быть, даже первый победителем Тройной Короны, утверждённой с 1978. Деньги польются в семью Райли рекой. Самое известное коневодческое хозяйство в индустрии станет легендой во всем мире. И Уесли было на это глубоко все равно.

– Сын?

– А? – Уес взглянул на отца.
– О, да. Могло бы сработать.

Отец кивнул, читая согласие Уесли в пустом выражении его лица. Такая кобыла будет стоить денег, и не малых. У его отца было достаточно денег, чтобы купить и продать весь штат Кентукки с десяток раз до завтрака, но он не имел бы всех этих денег, если бы не копил каждый цент.

Кобыла была достаточно спокойной, поэтому позволила Уесли погладить ее бок. Упругие мышцы лошади подергивались под его руками. Бойкая штучка. Она и Нора прекрасно бы поладили. Нора… полтора года совсем ее не изменили. Он все еще не мог поверить, что это произошло, пуф, она вернулась в его жизнь снова. Все то время порознь исчезли в одно мгновение, в одном объятии, в одном предложении, что она простонала ему в ухо, когда обвила его руками.

«Боже, тебе нужно подстричься».

Уесли все еще не мог думать об этом без улыбки. И все же он был так напуган сначала. Он пока не мог до конца поверить, что Сорен позволил Норе быть с ним. Но несмотря на ненависть к Сорену, он не мог отрицать, что священник будет делать все, чтобы защитить женщину, которую он считал своим имуществом, даже расстаться с ней. Сорен, кто он? За два года Нора говорила о мужчине, оплакивала его отсутствие в ее жизни и в ее постели, пыталась ненавидеть его, пыталась держаться подальше от него, пыталась убедить Уесли, что он не монстр, как казалось...

Но до этого лета, Уесли никогда не встречался с ним. И как только это произошло, Уесли пожалел об этом. Он увидел, этого шести футов с лишним, белокурого священника, который выглядел… выглядел в точности наоборот, нежели Уесли хотелось, чтобы он выглядел. Нора когда-то пыталась описать Сорена Уесли.

– Думаю, Стинг плюс Джереми Айронс, но выше, сексуальнее и опаснее их обоих вместе взятых.

– Ты не преувеличиваешь, а?

– Уесли, я бы не стала преувеличивать или гиперболизировать за миллиард долларов за миллион лет.

– Нора.

И тот дикий свет в глазах Норы блеснул, и улыбка исчезла с ее лица.

– У него самый красивый рот из всех мужчин, которых я когда-либо видела, - сказала она тогда, говоря больше себе, чем Уесли. – Нежный… и жестокий.

– Нежный и жестокий? Это сейчас прозвучало, как строчка из твоих собственных книг, - поддразнил Уесли, надеясь вернуть ее улыбку. Его пугало, когда она становилась такой, когда она смотрела мимо него, а не на него, и он знал, что она вернулась к Сорену. По крайней мере, в ее сознании.

– Подожди, пока не встретишься с ним, - сказала она, вздыхая и заставляя себя улыбнуться в ответ. – Тогда скажешь, насколько я права.

Она была права.

Спальня Норы была последним местом, где Уесли ожидал, встретиться с этим человеком. Когда Уес и Нора жили вместе, соблазн улизнуть утром в воскресенье и посетить мессу в Пресвятом Сердце порой практически взрывал ему голову. Но что-то подсказывало ему, что это было бы опасной ошибкой. Он знал, Нора все еще любила своего священника, и последнее, что Уесли хотел сделать, это доставить мужчине удовлетворение знать, что тот его пугал.

Тем более, что Сорен совсем не боялся Уесли.

Но Уес отказался быть запуганным чувствами Сорена или Норы к нему. Ведь перед ним, стоя в загоне и флиртуя с Джоном Хантли, одним изтренеров в Калумете, была одна единственная и неповторимая Нора Сатерлин, его Нора, здесь в Кентукки с ним, с Уесли.

И ему стоило поблагодарить за это Сорена.

Уесли еще помнил свой шок, когда он протискивался мимо Сорена, готовый бежать из дома Норы и от присутствия человека, у которого вошло в привычку превращать ее безупречную бледную кожу в черно-синюю.

Но Сорен говорил слова, которые Уесли знал, могли бы изменить его жизнь еще до того, как священник разъяснил их подробнее.

– Уесли мне нужно попросить тебя об одной услуге.

Уесли медленно развернулся и столкнулся со священником еще раз.

– Услуге? Какой?

Он услышал ненависть в своем голосе. Это прозвучало так непривычно. Уесли никогда никого не ненавидел и не думал, что может. До этого момента.

– Как я уже сказал, кое-что происходит. Я обеспокоен тем, что Элеонор угрожает опасность. Я хотел бы, чтобы она уехала отсюда на некоторое время. Я надеялся, что Кингсли и я сможем исправить ситуацию, пока она была на севере штата этим летом, но, к сожалению…