Это было давно, очень давно, в королевстве у края земли…

Кажется, именно под это они и танцевали, хотя, скорее всего, это мне просто кажется…

Мне всегда все кажется…

Просто кажется…

Только кажется…

Осталась еще одна остановка, автобус был почти пустым, так что пока можно было не вставать.

Я зашла в ванную — туалет у брата был совмещенным — и поняла, что много выпила. Голова кружилась, меня мутило. Я прикрыла дверь, стянула быстро трусики с колготками и села на унитаз. Хотелось опустить голову, хотелось закрыть глаза, хотелось заснуть.

Пописав, я встала и решила умыть лицо. Я открыла воду и нагнулась над раковиной. И тут я почувствовала его руки.

Именно его, а не брата. Это были его руки, его сильные, жесткие руки. Одна легла мне между ног, второй он сжал мне шею. Я стояла пригнувшись над раковиной и чувствовала, как он с силой разводит рукой мои бедра. Я могла закричать, я могла укусить его за вторую руку, но я нагнулась еще сильнее и левой рукой стала плескать себе водой в лицо.

В этот момент он развел меня так широко, что я почувствовала, что сейчас что–то случится. Произойдет. Самолет упадет в океан и неизвестно, кто выживет.

И тут он подтолкнул — как–то очень сильно и одновременно нежно — меня еще дальше вперед так, что я грудью просто улеглась на раковину и вставил.

Он вошел в меня и та теплота, которая разлилась внутри, как только я увидела его и услышала его голос, стала кипятком.

У меня внутри все горело, холодная вода лилась мне на голову, он методично обрабатывал меня сзади и мне хотелось кричать.

Мне хотелось кричать, петь, выть, царапаться, вилять задницей от восторга как собака виляет хвостом.

И дело не в том, что меня давно никто не ебал.

Меня давно никто так не ебал, так сильно, так внезапно и так безжалостно.

Меня просто никто еще так не ебал.

Я начала дрожать, какая–то пружина сорвалась с места и стала разматываться там, внутри. От самого низа и до верха.

Автобус подошел к остановке. Я встала, поправила сумочку и пошла к дверям.

Я чуть не захлебнулась в тот момент, когда он начал спускать прямо в меня, даже не спросив, можно или нет.

Меня хватило только на то, чтобы совершенно машинально закрыть кран, голова моя так и была в раковине.

Он вынул из меня и вдруг правой рукой с силой провел по щели, будто проверяя, насколько он ее заполнил.

И тут я заплакала.

— Прими душ, — сказал он мне в спину. Я услышала, как он застегивает молнию на брюках.

Я не поворачивалась, я боялась повернуться, я боялась увидеть его лицо.

За весь вечер он сказал мне две фразы. Первая — как его зовут. И вторая — прими душ! С восклицательным знаком.

Я вышла из автобуса и пошла в сторону дома

Он вышел из ванной и закрыл за собой дверь.

Я повернулась и посмотрела на нее.

Я не помнила, слышала ли я, как он закрывал ее на задвижку, как не помнила, слышала ли я то, как он ее открывал.

Я смотрела на дверь и помнила лишь то, как из меня выходил воздух — сильно, с каким–то смачным свистом — когда он двигался во мне.

И я помнила, как мне было хорошо.

Я смотрела на дверь и слезы тихо текли по лицу.

Я подошла к дому и полезла в сумочку за ключами.

Рука наткнулась на коробочку, ту самую, что я купила у седого. Коробочку, где все еще лежал одинокий матовый кубик.

Второй был во мне.

Я взяла ключи и открыла дверь в подъезд.

Дверь ванной я закрыла на задвижку и быстро начала стаскивать с себя всю одежду. Я не чувствовала себя грязной, но я чувствовала, как хлюпаю внутри, из меня вытекало и бедра были липкими.

Я вошла в подъезд и закрыла дверь на улицу. В подъезде было тепло и сухо.

Я залезла в ванну и включила душ.

Я не думала о том, что произошло, я поливала себя горячей струей и хотела одного: оказаться вместо этой ванны в другой.

У себя дома, в своей собственной квартире.

Где на крючке висит мое собственное полотенце.

Это было давно, очень давно…

Я младше его, сейчас мне почти тридцать шесть…

И он хочет меня убить.

Это я знаю точно, это я почувствовала еще раз сегодня ночью.

Когда в тот вечер я вышла из ванной, то его с подругой уже не было.

Они ушли, потому что было поздно, да и подруга себя неважно чувствовала — так сказал мне брат, предлагая остаться у них ночевать.