Глаза Стеллы ожили и она спросила:

— А ведь действительно, если я узнала голос, то кому он мог принадлежать, как не моему дяде? Кто, кроме него, мог спорить с отцом?

— Рэндалл говорил, что это вполне мог быть и ваш сосед, — ответила Бренда. — Скажи, ты узнала бы голос соседа?

— Нет, это был точно не он, — отрицательно покачала головой Стелла. — Я почти уверена, Бренда. Человек, который постоянно приходил жаловаться на нашу собаку, обладал глубоким, чуть дребезжащим голосом. Это был пожилой мужчина, он постоянно курил. Насколько я помню, родом он был из Арканзаса, и манера говорить у него была другая — с таким, знаешь ли, настоящим деревенским акцентом.

Бренда опустила глаза.

— К сожалению, эти сведения едва ли имеют какую-либо ценность. Боюсь, все еще сказывается самовнушение. Если допустить, что твой отец и незнакомец и в самом деле спорили на лужайке перед окнами, то можно разработать нечто вроде сценария, по которому следствие сможет двигаться дальше, но уверенности, что мы окажемся на правильном пути, у нас не будет. Твое сознание — как бы выразиться точнее? — может просто подчиниться схемам, которые мы ему предложим. Ну, а воображение довершит остальное.

— Нет, — сказала Стелла. — Я все вспомнила. Подумать только, с какой ясностью я снова вижу происшедшее! Единственное, что я не в состоянии пока объяснить, — это происхождение звуков, похожих на щелчки. Думаю, когда я их услышала, то была еще в полусне.

— А как насчет Рэндалла?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты так и не смогла ответить на вопрос — что он сделал, когда начался пожар.

— Он, вероятно, выпрыгнул из окна, — ответила Стелла и сдавила банку с содовой в кулаке. — Совершенно определенно могу сказать одно: он вовсе не спешил прийти на помощь мне или кому-нибудь из моих близких. Единственное, что его интересовало, — это спасение собственной жизни. — Она встала и швырнула пустую банку в мусорное ведро у двери. Бренда поднялась вслед за ней, и они прошли к эскалатору.

— Вот что я не в силах понять, — продолжила Бренда на ходу. — Отчего Рэндалл ни слова не сказал полиции о человеке на лужайке, когда его вызвали на допрос сразу после пожара?

— Возможно, раньше других с ним успел повидаться мой дядя, — предположила Стелла, прищуриваясь на солнце. — А что если он заплатил Рэндаллу за молчание и потребовал, чтобы тот немедленно убрался из города. Когда же парень вернулся в город и решил наконец сказать правду, дядя, вероятно, пришел в ярость и пристрелил его. Ты уже успела познакомиться с моим дядюшкой и теперь отлично представляешь, что это за субъект. Уж если он заплатил Рэндаллу за молчание, то вообрази, в какую ярость он пришел, узнав, что Рэндалл собирается нарушить их договоренность.

— Уж больно это все напоминает мне мафиозные разборки, Стелла!

— Я уже говорила тебе, что дядя Клем к мафии никакого отношения не имеет, — ответила Стелла и рассмеялась. Потом она снова стала серьезной. — Хотя, конечно, «техника» его грязных махинаций весьма напоминает почерк мафиози. Как иначе он мог бы оказывать давление на людей? Если мы и в самом деле не заблуждаемся по поводу его аферы с пенсиями, значит, дядя создал свое собственное преступное предприятие. — Неожиданно что-то новое пришло ей в голову, и глаза ее блеснули. — Наверняка Виктор Пилгрим тоже замешан в махинациях с пенсионным фондом. Смешно верить его рассказу о том, что он якобы видел женщину в белом автомобиле. Полагаю, его показания полностью сфабрикованы.

— Возможно, ты права, — кивнула Бренда. — Как только мы снова приедем в Хьюстон, я обязательно поговорю с Пилгримом. Я уже наводила справки по поводу пенсий, и он скорее всего теперь нервничает. Вдруг мне удастся его расколоть?

— Желаю тебе удачи, — произнесла Стелла. — Уж если мой дядя прихлопнул Рэндалла, чтобы заткнуть ему глотку, Пилгрим будет просто дураком, если осмелится выступить против него. А тебе удалось узнать что-нибудь о враче, с которым вступил в сговор дядя Клем?

— Я над этим работаю, — последовал ответ. — Насколько я поняла, один и тот же доктор ставил свою подпись по меньшей мере в пяти разных инстанциях, но не уверена, что это противозаконно. Вполне возможно, что этот врач заключил нечто вроде контракта с городскими властями.

— Как ты думаешь, с этим доктором можно встретиться? — поинтересовалась Стелла.

— Мне бы не хотелось делать это прямо сейчас, — сказала Бренда, направляясь вслед за Стеллой на автомобильную стоянку. — Когда я получу более детальную информацию по делу, тогда и решу, как быть.

Подойдя к машине, Стелла взглянула на часы. Почти шесть, а ей еще нужно успеть на обед к Сэму.

— Мне пора ехать, — сказала она. — Я вернусь домой в девять или в самом крайнем случае — в десять. Если узнаешь что-нибудь новое, позвони мне.

— Подожди, — произнесла Бренда, которая приберегла самое важное напоследок. — Металлические звуки, которые я воспроизвела, напомнили тебе щелканье, которое ты слышала в злополучную ночь?

— Да, — ответила Стелла. — Они были очень похожи на те, что тогда раздались из-под моей кровати. — На ее лице появилось вопросительное выражение. — Интересно, как тебе это удалось? В течение многих лет я пыталась мысленно воспроизвести их, но…

Бренда сунула руку в карман черных слаксов и достала оттуда серебряную зажигалку фирмы «Зиппо». На ее полированной поверхности тут же сверкнул солнечный зайчик. Она несколько раз повернула колесико, а затем сделала быстрое движение, и крышка зажигалки в момент, когда откидывалась, со звоном ударилась о корпус. При этом раздался стук металла о металл.