Приглядевшись, я поняла, что под словами, написанными ручкой, была еще одна подпись,

сделанная карандашом. Почерк Люка я могла бы узнать где угодно.

«Влюбленное море, до воскресенья»

Судя по всему, эта надпись сделана тем же самым карандашом, что я теперь держала в руках. Он

позвонил ей, и она сказала ему название дома, в котором остановилась. Но когда? Когда он

сделал это? Сегодня? Или в тот же вечер, когда увидел меня и Тео?

Бросив карандаш обратно, я разгладила записку. Выбираясь из машины, я словно наблюдала за

кем-то другим. Листочек я оставила прямо на сиденье, он увидит его, как только откроет дверь.

Очередной сообщение или звонок от меня он может проигнорировать, но сделать вид, что не

видел этого, уже не получится.

В моей комнате никого не было, свет горел только на втором этаже. Закрыв за собой дверь, я села

на кровать, заправленную точно так же, как и было, когда я уходила. Наверное, я должна

радоваться тому, что мама и сестра наконец-то проявили уважение к моим бесконечным

просьбам и оставили в покое мое личное пространство, но почему-то я чувствовала опустошение и

поймала себя на том, что прислушиваюсь к звукам, доносившимся со второго этажа. Шаги, голоса,

звук открывающейся и закрывающейся двери. Все-таки я не одна, как мне казалось.

* * *

– Кофе?

Я кивнула, и официантка – миловидная девушка с кольцом в губе – налила мне в чашку кофе из

симпатичного кофейника.

– Ждете еще кого-то?

– Да.

Жду, подумала я. Девушка отошла к другому столу, а я взглянула на часы. Еще не было и восьми

утра, прошло двенадцать часов с тех пор, как начался весь этот ночной кошмар. Люк позвонил

сам, мы договорились встретиться, но я так и не смогла уснуть, просто сидела в своей комнате,

смотрела на настенные часы и считала минуты.

– Привет, - сказал он, когда позвонил вчера около девяти. – Это я.

– Привет.

Повисло долгое тягостное молчание.

– Думаю, - произнес Люк после долгой паузы, - нам нужно поговорить.

– Да, похоже на то, - я сглотнула. Интересно, он понимал, что я плачу? Честное слово, ни тогда, ни

сейчас я не могла поверить в то, что все это на самом деле происходит. Конечно, мне было

известно, что люди лгут и изменяют, но я никогда не думала, что и Люк может быть одним из них.

Он всегда был хорошим… С другой стороны, я думала, что он был моим. – Ты… Ты звонил ей?

– Эмалин, - его голос вдруг стал грустным.

– Просто скажи.

И снова пауза. Слишком долгая, подумалось мне еще. Слишком долгая пауза, если бы он

собирался сказать то, что я хотела услышать.

– Да. Я звонил ей.

– Почему?

В наступившей тишине я почему-то вдруг подумала о том, как мы только начали встречаться.

Тогда, в девятом классе, когда я видела его на переменах, его лицо выделялось из толпы других

лиц, и делало меня такой счастливой. Странно, что я думаю об этом, пока на том конце провода

Люк молчит в ответ на мой вопрос. Я кашлянула.

– Нам надо поговорить лично, - сказал он.
– А не по телефону.

Я прикусила губу.

– Хорошо. Когда?

– Завтра утром? В «Последнем шансе»? Скажем, часов в восемь?

– Ладно.

Слишком много молчания для одного разговора, подумала я и повесила трубку.

А вот я сижу с кофе, размешиваю его, делаю крошечный глоток, снова ставлю перед собой и

начинаю размешивать. Над дверью звякает колокольчик, и в кафе входит Люк.

Он оглядывается, на его лице выражение пустого спокойствия. Вот он замечает меня, его взгляд

теплеет, и мне хочется посмотреть на него с таким же теплом. Нет, боже, прошу тебя, нет. Люк

садится рядом, я опускаю глаза в чашку.

– Прости меня, - немедленно говорит он. Слова вырываются, точно в спешке. – Прости меня,

Эмалин.

К нам подходит официантка и наливает Люку кофе, затем отходит.

– Я даже не знаю, за что ты извиняешься.

Люк проводит рукой по волосам, затем смотрит в окно. Сегодня облачно, день серый, горизонт

четкой линией простирается вдали. Я жду, когда Люк заговорит. Он молчит.

– Ладно, - говорю я, наконец. – Ты разозлился, когда я не ответила на сообщение, а потом