Колян разбудил Дениса в четыре утра, как договаривались.

— Рота, подъем! — сообщил он громким шепотом. — Поспал немножко, дай поспать другому.

Не дожидаясь, пока Денис проснется окончательно, Колян сдернул с него синюю куртку и бухнулся рядом на коврик. До этого на коврике рядом лежал Артем. Денис поискал его глазами, но не увидел поблизости. У костра, сгорбившись и подперев лицо руками, сидел Вадим Сергеевич. На лежанке плотно, как шпроты в банке, лежали студенты и семейка в полном составе. Тощая Костина задница свешивалась с вороха веток и маячила в опасной близости от земли.

Артема не было.

Денис потряс за плечо начавшего уже похрапывать Коляна.

— Да не знаю я, куда он делся, — пробурчал тот недовольно. — Тут был, вроде. А потом отошел. Чего ты грузишься, командир? До ветру человек отошел. Ты же ему не пионервожатый.

И чего он, в самом деле? Артем — это не Костя, за него можно не переживать.

— А когда он ушел? — Что-то зудело на душе, не давало успокоиться. — Давно?

— Да не помню я! Что я, слежу за ним, что ли? Минут десять прошло, может и двадцать.

— Что-то долго он по нужде ходит.

— Ну, знаешь, это у кого какая нужда, — не сдавался упрямый Колян. Спать он расхотел и теперь рассуждал, развалившись на спине и глядя в полное звезд небо. — Это тебе, может, пары минут хватит, а у него, может, организм такой… Допустим, простатит у человека. Чего ты ржешь? Ты молодой пока, вот тебе и смешно, А как прихватит, вспомнишь мои слова. Или он стесняется, Артем этот. Он же культурный, елки-палки! Не гадит там, где живет, вот и ушел за километр. Братан мой, между прочим, тоже отлить пошел, и тоже бродит где-то минут десять уже.

— Тоже простатит?

— Не-а, тоже интеллигент.

Денис усмехнулся в сторону. Колян так трогательно защищал репутацию братана: не дай бог заметит и обидится.

Вадим сидел прямо на земле и смотрел перед собой неподвижным взглядом. Денис сначала подумал, что на огонь, но потом понял, что смотрит он поверх затухающего костра на темную громаду обступавшего их леса. Подбросил в костер несколько поленьев, сел рядом, подтолкнул к Вадиму охапку лапника.

— Вадим Сергеевич, вы бы на земле не сидели. Простынете.

Вадим посмотрел на него и молча отвернулся.

— Какое это имеет значение теперь? — сказал он, помолчав.

— Вадим Сергеевич, так нельзя. Мы все вам очень сочувствуем, но нельзя так к себе относиться. Надо жить…

— Да что вы знаете о жизни? — перебил его Вадим без всякого выражения. Говорил он медленно, будто перед каждым словом раздумывал, стоит его произносить или можно обойтись и так. — Вы думаете, жизнь — это самое важное? Самое главное, за что стоит держаться изо всех сил? За что нужно бороться любой ценой? Любая цена за простое биологическое существование?

— Почему же только биологическое? Жизнь — это ведь не только есть и спать. Это еще много чего другого.

— Например?

— Ну как же… — Денис запнулся на полуслове и замолчал растерянно.

Вадим грустно улыбнулся.

— Вы еще очень молоды. Вам интересно жить и хочется ухватить от жизни побольше. Всего побольше: удовольствий, впечатлений, денег, наконец. И в этом нет ничего плохого, не подумайте, что я осуждаю подобные стремления. Я и сам такой — мне тоже хотелось и денег, и славы. Просто, когда изо всех сил борешься с обстоятельствами, очень велик риск, что борьба эта тебя затянет с головой, станет единственной целью. Единственным способом существования даже. Когда долго борешься за жизнь, вернее, за то, что ты в это понятие вкладываешь — вот эти самые деньги и признание, — постепенно забываешь, зачем вообще эту борьбу начал. Суетишься чего-то, мечешься. А потом остановишься на миг и поймешь, что совсем не стоит эта самая «жизнь» той цены, которую ты готов за нее заплатить. А жизнь в первоначальном, биологическом, смысле вообще штука малоценная.

— Вадим Сергеевич, да что вы такое говорите! — не выдержал Денис. — Я все понимаю: у вас горе такое, вы устали. Но все равно так нельзя думать. Вот увидите, мы скоро выберемся отсюда, и все будет хорошо.

Глушенков посмотрел на него внимательно и снова грустно улыбнулся.

— Вадим Сергеевич, вы, наверно, тоже боитесь, что тут маньяк бродит? — догадался вдруг Денис. — Я понимаю, это очень неприятно. Но вы просто не отходите от основной компании, и ничего страшного не случится. Он же не будет в открытую нападать, правда? Он пока убивает тех, кто один был.

— Да нет никакого маньяка, — сказал Вадим равнодушно. — И бояться здесь нечего.

— Хорошо бы, если так. Но вы все же поосторожней. Все-таки двух человек убили.

Вадим поворошил палкой угли в костре, проследил за взлетевшим снопом искр, проводил взглядом две самые яркие, улетевшие почти к самому небу…

— Убили только Олю, — сказал он твердо. — А ваш друг, я в этом абсолютно уверен, стал жертвой несчастного случая.

— Ничего себе, несчастный случай! Вы голову его видели?