Через два дня объявили дефолт. Генка сначала не беспокоился, наверно, не понял толком, что произошло. А может, телевизор не смотрел, не до того было. Появился аккуратно через две недели, с клятвенными обещаниями вернуть все вот-вот, и частью долга. В рублях.

Артем смотрел на бьющего себя в грудь друга, что было для того обычно, и во второй раз екнуло внутри, стало ясно, что он рискует денег своих никогда не получить обратно.

Он отодвинул от себя стопочку обесцененных отечественных купюр и выложил перед оторопевшим Генкой его расписку. С числом, подписью и суммой в долларах. И чем дольше смотрел на орущего и матерящегося Геныча, дружка теперь уже бывшего, тем яснее становилось, что поступает он правильно. Так, как надо, поступает. И тихой радостью разливалось в груди воспоминание, как послушался того самого «внутреннего голоса», про который столько анекдотов, и перевел все деньги в валюту. Как чувствовал.

Ему тогда никто не верил, что сделал он это просто по наитию. Все знакомые, и Генка первый, были уверены, что шепнул Артему кто-то вовремя, есть свой человечек в банке. Ведь банковские-то должны были знать, не может такого быть, чтобы не знали. Случись такое с кем другим, он и сам бы не поверил, что случайно. Не бывает в жизни таких случайностей. Но про себя-то он знал, что нет никакого знакомца в банке, не обзавелся он в то время еще такими связями. Зеленый был совсем.

Генку он тогда додавил, деньги свои обратно получил, в долларах, как в расписке было. Не сразу, конечно, через полтора месяца. Пришлось подождать, пока Геныч квартиру, от бабки доставшуюся, продаст ниже рыночной стоимости да деньги в баксы переведет.

Вот так и вышло, что продал Артем «девятку» подержанную, а получил стоимость двушки-хрущевки, хоть и через полтора месяца. Машину он тогда покупать не стал, раздумал, пока по сторонам смотрел и офигевал от того, как у людей на глазах их бизнес рушился. Те, кто, подобно Генке, взаймы брали в валюте, прогорали на глазах. Хорошо, если получалось продать дело, а то ведь и за долги приходилось отдавать.

Вместо машины купил тогда Артем маленький автосервис недалеко от дома. Прежний хозяин не стал ждать, пока кредиторы за него возьмутся, рассчитался сам и уехал из города. И опять все у него получилось даже лучше, чем задумывалось. К весне прикупил еще один автосервис, по дешевке, если разобраться. Потом еще один. Там уже прежний владелец не только «тачки» ремонтировал, но и подержанные иномарки привозил желающим под заказ. То ли по доброте душевной, то ли по глупости, только рассказал он Артему обо всех своих иностранных поставщиках, все контакты сдал, все схемы. Может, надеялся, что Артем его при себе оставит как ценного работника. Так, конечно, проще было бы новое для себя дело начинать, но Артем решил, что и сам справится как-нибудь. А неудачника, не сумевшего на такой золотой жиле нажиться, чтобы в дефолт устоять, ему под боком не надо. Да и опасно оставлять рядом с собой бывшего владельца. Это сегодня он тебя благодетелем считает, когда ты его кредит погасил. А завтра поуспокоится, в себя придет и решит, что никакой Артем не благодетель, а захватчик. Нет, ни к чему такие люди рядом, особенно когда сам чувствуешь себя зыбко, как на болоте.

В следующие десять с небольшим лет Артем сумел не только не пропасть в пыльном вихре отечественного бизнеса, но и поднялся так высоко, как даже мечтать раньше не смел. Никому не веря на слово, не подпуская к себе никого ближе просто приятельских отношений, он сумел превратить свой крохотный автосервис в сеть фирменных автосалонов и сервисных центров. Проходя по торговому залу, вдоль сверкающих полированными боками автомобилей премиум-класса, вспоминал иногда бизнесмен Рудинский ту свою, самую первую, «девятку», с продажи которой все и началось. А ведь сомневался тогда. Недолго, правда, но сомневался. Жалко было продавать и страшно, что деньги, лишенные на время овеществленности, обесценятся вмиг. В такие моменты улыбался Артем Рудинский удовлетворенно и радовался, что решился тогда на самый главный, наверно, шаг в жизни. А про Геныча никогда не вспоминал.

Бывший друг тоже никак себя не проявлял. Канул в полную неизвестность на все эти почти полтора десятка лет. Ни у общих знакомых они не пересекались, ни на улице не встречались случайно. В миллионном городе двум людям потерять друг друга несложно. Особенно если оба этого хотят.

Возник Геныч неожиданно, как черт из табакерки. Артем сначала никакого значения не придал знакомой фамилии на официальном бланке. Мало ли людей с одинаковыми фамилиями? Он тогда больше самим бланком озадачился, чем фамилией на нем. И только потом, отойдя от первоначального шока, заметил, что фамилия у начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями точь-в-точь как у его бывшего друга. И инициалы тоже подходят: «Г.А.». А какое отчество у Геныча было? Андреевич, Александрович? Не интересовался он никогда отчеством, а теперь выходит, что зря не интересовался. Потому что, если это на самом деле обиженный когда-то друг, то все эти неожиданные проверки, посыпавшиеся одна за другой, могут означать не просто чье-то желание выхватить лакомый кусок, а и месть.

И вот это уже гораздо хуже. Потому что с теми, кто просто позарился на прибыльную фирму, можно было договориться. Можно было отдать часть, оставив себе хоть что-то, «для поддержания штанов», можно было выторговать хоть какую-то компенсацию за десять лет каторжного труда. С Генкой, столько лет мечтавшим отомстить, договориться было нельзя. Артем понимал это очень хорошо. Он и сам, если бы решил поквитаться с кем-то через столько лет, камня на камне не оставил бы от былого благополучия.

Сейчас он не понимал, с чем пытается бороться: с чьей-то неуемной жадностью или с годами вынашиваемой местью? Драться, не видя противника, не имея возможности оценить его реальную силу, очень трудно. Победить в такой ситуации маловероятно, можно только надеяться, проиграть не совсем уж позорно. Продержаться как можно дольше, попутно пытаясь выяснить, кто же стоит за этими бесконечными проверками.

Проверки закончились внезапно, как тропический дождь. Изъятые документы ему вернули. Не все, правда, но он по глупости обрадовался и этому.

Радость прошла, как только главбух положила перед ним трясущимися руками стопку договоров. Оформлены они были правильно, не подкопаться. Все честь по чести: реквизиты сторон, число, подпись. Его, Артема Рудинского, подпись под каждым из двух десятков кредитных договоров. Справедливости ради надо сказать, что не все договора были о займах. Имелась еще парочка договоров поставки, к которым прилагались документы о получении фирмой-поставщиком, принадлежавшей тоже Артему, стопроцентной предоплаты за партию автомобилей. Надо ли говорить, что о якобы полученной предоплате он слышал в первый раз, а сроки поставки прошли уже недели две как. Самое время подавать иск за невыполнение обязательств.

Копию иска принесли утром следующего дня.

— Я от них уже шестой месяц отбиваюсь, — рассказывал Артем Денису. — Суд мы проиграли, конечно. Апелляцию подали пока, тянем время, как можем. Но, ты же понимаешь, против целой системы я не выстою. Но и просто так все отдавать не собираюсь. Пока времени немного есть, мне нужно активы вывести по максимуму. Хотя бы из мелких фирмочек, до которых они пока не добрались. Сами-то ведь ничего не оставят. Дружок бывший решил меня до трусов раздеть, как видно. Вполне вероятно, и посадить мечтает. На меня уже два раза уголовное дело завести пытались, но пока не вышло. В третий раз учтут опыт, не оплошают. А тут уже и лето кончается, и сил нет никаких. Выдохся я совсем. Вот и решил рвануть в горы, побродить, мысли привести в порядок. А тут ментяра этот. Специально на глаза лезет, чтобы не расслаблялся.