Именно поэтому, едва ваш подопечный надумал перейти в стан Врага и стать христианином, следует напомнить ему о бледнолицых тетках неопределенного возраста, которых он время от времени встречает на улице, когда они идут в храм Вражий. И об их истошно орущих детях, которых эти тетки волокут в храм Вражий, подгоняя тычками и подзатыльниками. Пусть он вспомнит то выражение вечного раздражения и неудовольствия, которое застыло на физиономиях этих теток, их злобное ворчание и шипение, их убогую одежду, их черные платки, их злобные угрозы: «Врага не боишься? То ли запоешь, когда Он на тебя болезнь нашлет!»

Напомните ему о сослуживце-сектанте, который через каждое слово, закатив глаза к небу, вспоминает Врага. И тем не менее тащит домой с работы каждый гвоздь, наставительно приговаривая: «Достоин труждающийся мзды своей». Напомните ему и о соседских ребятишках, которые украдкой прибегают к его детям, чтобы поиграть на компьютере. Потому что их папаша, недавно вступивший под знамена Врага, вбил себе в голову, что телевизор и компьютер – наши изобретения и поэтому детей от них должно спасать. Вот он и спасает во славу Вражию – ремнем по заднице и на поклоны, не ведая, что взращивает в них ненависть к себе… и к Врагу. А сам раздувается от гордости, что повывел из своего дома всю бесовщину, выбросив на помойку телевизор, компьютер и все книги, кроме церковных. Но если заглянуть в его мысли…

Кстати, еще многонеуважаемый господин Баламут в свое время говаривал мне об этом. Мол, не думайте, что христиане потеряны для вас. Ведь если бы вы могли заглянуть к ним в души в то время, когда они взывают к Врагу (у них это называется молитвой), то увидели бы там нечто весьма занятное. Разумеется, там присутствуют образы, ведущие начало от изображений Врага в ту пору, когда Он пребывал среди людей. Но чаще вы увидели бы там совсем иное. Иногда – некое глянцевое изображение, словно сошедшее с конфетной коробки «Розовые грезы» – слащаво улыбающийся кудрявый пастушок среди цветочного луга, с белой голубоглазой овечкой на руках. Но гораздо чаще вы бы узрели там грозное существо, вооруженное карающими громами и молниями, с каменным лицом неумолимого судьи, на котором довольная улыбка появляется лишь при виде мук и страданий тех, кто имел несчастье его прогневать. Прав был тот англичанин, писатель Диккенс, который заявил, что путешественники, бывавшие в чужих странах, видели там немало диковинных изображений тамошних божеств. Но никогда-де им не доводилось видеть таких дерзких, грубых и возмутительных изображений Врага, какие христиане творят по своему образу и подобию, руководствуясь своими страстями [14] .

Рассказ свой господин Баламут подытожил словами:

– Вам не стоит тратить время на выяснение того, откуда у этих двуногих баранов возникли такие представления о Враге. Важно иное – это нам на руку. Старайтесь, чтобы ваши подопечные представляли Врага именно таким: либо неумолимым и страшным, либо бесконечно милосердным и снисходительным. Тогда они не будут ни любить Его (ибо страх порождает ненависть и обман), ни относиться к Нему с почтением сына к родителю (ибо чрезмерная снисходительность порождает дерзость и лукавство). Но самое главное – если они будут принимать за Врага того идола, которого сотворили себе сами, велика уверенность, что они не разглядят Его рядом с собой, не услышат Его зова. Опыт пребывания Врага среди людей наглядно подтверждает это: иудеи ждали, что Он явится к ним как великий и грозный Воин, Который воздвигнет в прежней силе и мощи их раздробленное и завоеванное чужеземцами царство. Неудивительно, что они сочли Его нарушителем Моисеева закона, другом мытарей и грешниц… А кончилось это Голгофой и насмешками народа: спаси Себя Самого и сойди со креста [15] . Явись Он снова – наверняка среди тех, кто называет себя верующими в Него, найдется немало желающих распять Его вновь. О чем поведал в своей «Легенде о великом инквизиторе» Достоевский, а позднее еще один служитель Врага, священник Валентин Свенцицкий. Другое дело, что далеко не все читали их книжки, а тех, кто привык не просто читать, но еще и делать из прочитанного выводы – и того меньше.

И вот еще что: непременно покажите ему кое-кого из служителей Вражиих. Пусть это будет поп с мобильным телефоном на толстом пузе, выползающий из монументального черного «Бумера», как жирная гусеница из яблока. Подсуньте ему для прочтения статью «Тайный грех епископа Мардония». Тема старая и довольно неинтересная. На Западе о таких вещах поговаривают вяло, в России, где она еще внове – более оживленно. Что ж, многие из наших подопечных не прочь покопаться в чужом грязном белье, как правило, объясняя это тем, что они борются за правду и, так сказать, чистоту в рядах служителей Истины Вражией. Ну-ну… Знаем мы этих правдолюбцев! Каждый из них играет в нашу игру под названием «Тяни-одеяло-на-себя». Разумеется, игра затевается с целью привлечь к себе внимание. И длится до тех пор, пока это выгодно игроку. Игра эта замечательна не только своей увлекательностью, но самое главное тем, что наш подопечный, увлеченный ею, напрочь забывает о заповедях Вражиих, а то и о Самом Враге – даже в том случае, если прежде веровал (или убежден, что до сих пор верует) в Него. Что ж, это нам только на руку!

Представляя своему подопечному смонтированный вами видеоряд омерзительных образов тех, которые называют себя христианами, постарайтесь, чтобы они выглядели пострашнее, чем монстры из фильмов, которые он смотрит по ночам. Пусть он забудет банальную истину – в каждом стаде есть черная овца (а то и не одна), которая заметна на общем фоне именно благодаря своей черноте. Пусть он скажет: я – не такой, как они. И я не хочу стать таким же. Значит, мне с ними не по пути. Их Враг – не мой Враг.

Замечательно, что люди судят обо всем стаде (и о его Пастухе) именно по паршивым овцам. А о христианах – по худшим из них. Нет бы им полюбопытствовать: а каковы были лучшие! Возможно, тогда бы они сделали выводы не в нашу пользу… Как хорошо, что они всегда ориентируются не на лучших, а на худших. Оттого-то от них так часто можно слышать: «Я не хуже других…»

Используйте это. Нашептывайте своим подопечным: вера во Врага потворствует всем людским порокам. Ведь у этих христиан как ведется: не согрешишь – не покаешься. И первым в рай кто угодил? Разбойник [16] . Значит, грешить не только можно, но даже нужно. Главное, вовремя сходить на исповедь и «сдать грехи». Любопытный термин, не правда ли? Сдать стеклотару, сдать шмотки, сдать кореша, сдать грехи… А как служитель Врага те грехи отпустит, можно снова пускаться во все тяжкие. Каково, а?

Понятно, что это будет ложью. Однако мы, исконные сеятели лжи, всегда дожидаемся всходов и с довольной улыбкой наблюдаем, как человек старательно проращивает в своем сердце ее семена, поливая их собственными желчью и слезами, а то и кровью. И в свой черед являемся, чтобы собрать законно причитающийся нам урожай.

Мне известно лишь несколько примеров, когда наш метод: заставить подопечного судить о вере во Врага по тем, кто верует в Него, срабатывал с точностью до наоборот. Самый любопытный случай имел место в пору моей стажировки во Франции [17] . В ту пору в Париже (весьма урожайный для нас город, как и вообще все столицы) жил некто Джаннотто ди Чивиньи, богатый купец, торговавший сукном. Обычно купцы куда больше чтят золотого тельца, нежели Врага. Но этот был досадным исключением – хоть он и платил некую дань маммоне, а все-таки куда больше почитал Врага. Именно поэтому он усиленно пытался сделать христианином своего закадычного друга, тоже купца, еврея по имени Абрам. Разумеется, мы препятствовали этому. Но все-таки были уверены: иудей от рождения, убежденный в том, что его вера – самая правая и истинная, готовый, если надо, и умереть за нее – этот Абрам будет тверд как камень к уверениям и уговорам Джаннотто. Однако капля камень долбит. В конце концов еврей все-таки сдался на настойчивые уговоры друга и заявил ему, что намерен съездить в Рим и посмотреть, как живут тамошние служители Врага. И если на их примере убедится, что их вера лучше его веры (в чем усиленно убеждал его друг), то с радостью крестится. Если же нет, то останется в вере Авраама, Исаака и Иакова. От добра добра не ищут.