Кривой первым полез отчитываться: мол, он поссорил двух друзей, превратив их в смертельных врагов. А ведь прежде они были не разлей вода… Судя по его самодовольному тону, он рассчитывал, что получит поощрение со стороны нашего начальства.

– Сколько времени у тебя это заняло? – спросил господин Прокурат.

– Неделю.

– Разве это работа? А ну, вали отсюда, пока по рогам не схлопотал!

Тут Заноза пасть открыл: мол, в соседней деревне свадьба была. Да он так устроил, что веселье закончилось поножовщиной, кое-кого даже замочили, и во всем этом его заслуга…

– Ну, и за сколько времени ты это дело провернул? – спрашивает господин Прокурат. – За день? Всего-то? Ах вы, бездельники! Да вас за такую работу в исправдом надо отправить лет на триста! С такими искусителями, как вы, не только у Ангелов – у людей посмешищем станем! Ну, а ты с чем пришел (это он мне)? Чем похвалишься? Баб на базаре ссорил? Мужиков в кабаке спаивал? А?!

Только как услышал господин Прокурат, что я двадцать пять лет подопечного обихаживал и-таки добился нужного нам результата, так аж потемнел от удовольствия. И удостоил меня великой чести – посадил рядом с собой и в пример всем прочим поставил. Вот, мол, учитесь, бездельники, как надо работать!

К чему я вам это говорю? К тому, что если ваш подопечный все же стал христианином, он опять-таки не потерян для нас. Главное – найти к нему подход! Мы еще можем наверстать упущенное. Причем с лихвой. Достаточно лишь убедить его вкусить от наших наслаждений, культивировать в нем нетерпимость, гордыню, самодовольство. В итоге… Один из людских писателей мудро заметил: «Из всех плохих людей хуже всего – плохие религиозные люди» [23] . В то время как для нас они – самая вожделенная добыча. Ибо отнять у Врага то, что могло бы принадлежать Ему… Даже люди знают, что украденное из чужого сада яблоко кажется сладким, даже если оно кисло до оскомины.

О том, с помощью чего мы уловляем людей, я расскажу вам на следующей лекции.

Немилостивые судари и сударыни!

Нас часто обвиняют в том, что мы-де берем в плен и губим людские души. Но разве это так? Ведь мы лишь предлагаем этим двуногим баранам нечто приятное на глаз, на вкус и вдобавок тешащее их самолюбие. Плюс соответственным образом рекламируем наши предложения. Однако выбор – за ними. Могут отказаться, а могут и согласиться. Ведь дал же им Враг свободную волю… В таком случае, зачем они обвиняют нас во всех своих бедах? Правда, некоторые забавники из их числа идут еще дальше и пытаются перевалить свою вину на Врага. Вот, мол, создал Он их по Своему образу и подобию, а человек – создание немощное. Как там говорит графиня у Соловьева: «Я женщина без разума и воли, а враг силен». Ну-ну…

В самом деле, разве тогда, в Едеме, отец наш заставлял Адама и Еву съесть тот самый запретный плод? Ничего подобного. Он даже не предлагал им его попробовать. Так, намекнул между прочим: «Будете как боги…» Они сами захотели этого! Плевать им на запреты и предостережения Врага, потому что им, видите ли, хочется! Хочется сладенького, хочется красивенького, хочется быть центром вселенной, быть как боги…

Вот тут мы им и предлагаем… Надо сказать, что здесь у нас и у служителей Врага имеет место разница как в концепции, так и в терминологии. Мы называем то, что предлагаем своим подопечным – удовольствиями, наслаждениями, радостями, утехами. И убеждаем их, что это-де и есть самое лучшее, самое желанное, самое главное в жизни. Что в них-то и состоит пресловутое счастье, о котором так мечтает каждый из них.

Однако служители Врага называют те удовольствия и наслаждения, которые мы предлагаем людям, совсем иначе – «соблазнами», «греховными похотениями», «страстными помыслами». И непрестанно и неустанно твердят о том, что-де следование по пути соблазнов пагубно и погибельно. А состояние, когда это входит в привычку (а привычка, как известно, вторая натура), они называют страстью. Греховной страстью. Весьма неприятное для нашего слуха словосочетание.

Что до слова «страсть»… Стоит согласиться с одним из их писателей, заявившим, что-де выражается сильно русский народ! В самом деле, какое сходство у слова «страсть» с двумя другими словами: «страдание» и «страх»! Вы думаете, это случайно? Отнюдь нет. Поскольку то наслаждение, которое мы предлагаем подопечному, и впрямь таит в себе и страх, и страдание. По понятным причинам мы скрываем это от людей, однако вам я скажу: это и впрямь так. Страсть – это пища, которая не насыщает, питье, которое не утоляет жажды, радость, которая не радует, замкнутый круг, по которому наш двуногий барашек будет бежать со всех ног, пока не рухнет замертво. И все-таки он будет бояться утратить это наслаждение, таящее в себе страдания и смерть, и пойдет на все, чтобы продлить его, неважно, какой ценой. Даже понимая, что когда-нибудь ему придется заплатить за него. Опять же, мы не преминем шепнуть ему: а то, что придется потом платить, так ведь это ж, пойми, потом… [24]

И, разумеется, мы не скажем ему еще одной нашей тайны: начав творить дела отца нашего, они вступают на путь, ведущий к нам, в наше царство. Впрочем, верующим во Врага эта тайна известна давно. В качестве подтверждения процитирую вам отрывок из одного рассказа английского писателя Честертона:

«Можно держаться на одном уровне добра, но никому никогда не удавалось держаться на одном уровне зла. Этот путь ведет под гору. Добрый человек пьет и становится жестоким; правдивый человек убивает и потом должен лгать. Много я знал людей, которые начинали благородными разбойниками, веселыми грабителями богатых и кончали в мерзости и грязи. Я знаю, что у вас за спиной вольный лес, и он очень заманчив. В одно мгновение вы можете исчезнуть там, как обезьяна. Но когда-нибудь вы станете старой седой обезьяной. Вы будете сидеть в вашем вольном лесу, и на душе у вас будет холод, и смерть ваша будет близка, и верхушки деревьев будут совсем голыми» [25] .

Впрочем, чаще всего люди даже не вникают в смысл слова «страсть» и употребляют его, желая показать, насколько сильно им чего-то хочется или, наоборот, не хочется. Поэтому от них то и дело можно услышать: «Мне страсть как хочется поспать» или «Мне страсть как хочется пирожных». А то и еще более забавные вещи, вроде той истории про барышню и ее старую няньку, рассказанную кем-то из их писателей. Барышня, начитавшаяся романов и от нечего делать грезящая зефирами и амурами, интересуется у старой няни, как та в свое время вышла замуж – по страсти или нет.