– Ну а что ты хотела? Зато мы теперь выглядим отпадно и все парни наши.

– Кстати о парнях, что у тебя с Тони?

– Мы друзья, – резко кидает подруга. – Давай не будем о грустном?

– Как скажешь. Но ты всё равно знай, если у тебя что-нибудь случиться или ты просто поговорить захочешь или поделиться чем-нибудь – я всегда рядом.

– Я знаю, Рысь, спасибо, – она обнимает меня.

Шесть часов вечера. Отец Лэсси подвозит и высаживает нас возле школы. Мы входим в праздничный зал.

Выпускники собираются компаниями. Батаны обхаживают учителей, дарят им цветы и говорят душевные слова, мажоры и просто крутые парни обсуждают девушек, а девушки хвастаются друг перед другом нарядами. В стороне стоят родители. Зал украшен воздушными шарами и золотыми лентами, играет красивая музыка.

– Ну и тухляк, – говорит Лэсси как только мы заходим.

– Это точно. Я выпускной себе немного по-другому представляла.

К нам подходит Чед Миллер. – Привет, девчонки, – говорит он, – после официальной части все собираемся на улице у главного входа.

– Зачем? – интересуюсь я.

– А ты собралась весь вечер торчать здесь? Мы затусим по-взрослому. Ты же большая девочка? – ехидно спрашивает он.

Лэсси начинает смеяться.

– Чед, ты не исправим, – наконец, немного, успокоившись, произносит она. – Куда поедем?

– К Кейти Хоуп, у неё отец в Англию свалил, она всех приглашает.

– …так не потеряйтесь же в этом мире больших кораблей. В добрый путь, ребята! Школа всегда рада вам, – заканчивает свою речь директор и спускается со сцены.

Официальная часть закончена, родители пустили слезу. Начинает играть медленная мелодия. Выпускники потихоньку покидают зал. Мы с Лэсси тоже уходим, как и велел нам Чед. Внизу уже почти все собрались. Мы скидываемся деньгами. Лэсси и ещё несколько человек идут в магазин, остальные остаются на улице, я в их числе.

Свежий воздух развивает волосы. У меня хорошее настроение, я счастлива. Я смотрю на своих одноклассников, и мне не верится, что это конец. Конец нашей многолетней дружбе. Сейчас они обещают друг другу поддерживать связь, а через месяц разъедутся по разным уголкам штатов. Через несколько лет, я уверена, никто никого даже не вспомнит.

Мы у Кейти. У её отца неплохое состояние, и дом выглядит соответственно. Глянцевые стены, полы и потолки, дорогая мебель и куча всякой не нужной техники. Здесь даже бассейн есть. Играет громкая музыка. Я вижу кучу незнакомых мне людей.

– Пойдём, выпьем? – предлагает Лэсси.

– Я не хочу.

– Да чего ты? Посмотри, тут все пьют, будет весело, давай!

Я замечаю, что почти у каждого в руке алкоголь.

– Я не буду.

– Ну и сиди одна, – подруга уходит.

Ну, отлично! Я в незнакомом районе, в чужом доме, можно сказать одна. Зачем я вообще сюда попёрлась?! Лучше бы сидела в школе вместе с учителями и батанами. Я смотрю по сторонам: в углах сосутся парочки, пьяные выпускники зажигают в центре, а я стою возле стены. Мне становиться душно от этой давящей атмосферы, нужно проветриться.

Выхожу на задний двор, здесь тоже полно народа. Сажусь на лавку и наблюдаю за происходящим. Ко мне подходит какой-то парень.

– Привет, можно? – спрашивает он.

– Падай, – безразлично кидаю я.

– Ты выпускница?

– Да.

– А почему тогда сидишь здесь и скучаешь? У тебя же праздник! Потом вспомнить будет нечего.

Я молчу. Мимо нас пролетает бабочка, и садиться на край лавки.

– Обожаю бабочек, они такие красивые, – говорю я.

Парень смеётся.

– Почему ты смеёшься?

– Ты такая же, как и все они.

Я ничего не понимаю. – Кто они?

– Как можно восхищаться этими тупыми насекомыми? – спрашивает он.

– Ты не любишь бабочек?

– А за что их любить? Да, у них есть главное – свобода. Но ты ведь не это в них видишь. Ты видишь красоту, но за ней ничего нет, пустота. Людям нравится только всё красивое. Ты любишь гусениц?

– Нет, конечно.

– А что ты будешь делать, если она по тебе будет, например, ползти?

Я представила эту картину, и мне стало противно.

– Наверное, стряхивать и визжать, как сумасшедшая, – отвечаю я.

– Вот видишь, тебе будет неприятно, если она случайно окажется на тебе. Жалкие людишки все так делают. Но ведь бабочка, это и есть гусеница, только преображённая. Представь бабочку без крыльев. Ну что, нравится?