— А поподробнее можно? — спросила ошеломленная сообщением Надежда.

— Зачем? Жизнь тем и интересна, что она состоит из неизвестных нам событий. Я могу только сказать, что ничего страшного с ним не произойдет. А что произойдет, давайте, поживем, увидим. А большего я вам и не скажу ничего. Будьте любезны, вы подождите во дворе, а Дима пусть войдет. Я с ним хочу немного поговорить.

Надежда вышла из дома, ошеломленная сообщением. Тревога и неуверенность вселились в ее сердце. Ее сын, порождение ее и вдруг какой-то там ясновидящий. О ясновидящих она вообще ничего не слышала. Что это вообще такое?

— Дима, иди в дом. Тетя хочет с тобой поговорить, — терзаемая сомнениями промолвила она сыну, стоящему у крыльца, от скуки рассматривающему пустынный и весьма запущенный двор.

Дима несмело переступил порог, заходя в дом.

— Заходи, заходи, Дима. Тебе сколько лет? — проговорила ведьма, когда мальчик подошел к столу.

— Скоро семь лет будет. Я в этом году в первый класс уже пойду.

— О, да ты уже совсем взрослый, а секреты ты хранить можешь? — ее лицо как будто осветилось добротой, когда она слушала мальчика.

— Могу. Я уже много секретов знаю.

— Вот и хорошо. Я тебе кое-что скажу, а ты больше никому ничего не расскажешь. Договорились?

— Договорились.

— Так вот, Дима, после болезни ты стал ясновидящим. Ты теперь можешь видеть то, что другие видеть не могут. Это тебе дар высших небесных сил за перенесенные боль и страх. Это очень хорошо. Только давай это сохраним в тайне? Никому не рассказывай, что ты видишь. Ни папе, ни маме, ни дедушке с бабушкой. И друзьям не рассказывай. В противном случае, я боюсь, тебе будет плохо. Даешь слово молчать?

— Даю, — несколько испуганным голосом проговорил взволнованный непонятными для него словами Дима.

Екатерина Петровна наклонилась к Диме, посмотрела на него внимательно, с толикой жалости, покачала головой.

— Димочка, жаль мне тебя, мальчик. Какая жизнь ждет тебя на этой земле?

Дима, насупившись, исподлобья смотрел на странную женщину.

— Ничего, как-нибудь проживу, — неожиданно серьезно произносит он.

Екатерина Петровна засмеялась через силу, подавляя в себе тревогу. Неожиданно она наклоняется к Диме и ласково треплет его за вихры. Дима резко отводит голову от неожиданной ласки незнакомой старухи.

— Ишь ты, ершистый какой. Это хорошо. Чем больше в тебе будет этой ершистости, тем легче будет выполнять свою работу. Вот что, сынок, предназначение твое предопределено высшими силами. Ни тебе, ни мне это предопределение не изменить. Смирись и жди своего часа. Ты меня понял?

— Да, — неожиданно серьезно произнес Дима, и так внимательно посмотрел на Екатерину Петровну, что ей стало немного не по себе.

— Вот и хорошо, а теперь иди к маме. Чтобы тебе легче было бы хранить эту тяжелую тайну, я, пожалуй, немного тебе помогу. И маме твоей заодно — она провела ладонью правой руки над головой Димы, и мальчик неожиданно спокойно повернулся и пошел к матери.

Екатерина Петровна провожала взглядом мальчика и ее душу терзали мысли о том, что у нее никогда не было и теперь уже не будет детей. Никогда она не прижимала детское тело к своей груди, никогда не ощущала его тепло. Ей незнакомо неповторимое ощущение материнства. Закусив губу, чтобы не расплакаться, взглядом провожала Екатерина Петровна молодую маму с мальчиком.

Надежда взяла сына за руку, и они вышли на улицу.

— Дима, что-то у меня голова сегодня болит. А ты не знаешь, зачем мы сюда приходили? — спросила она у сына.

Дима пожал плечами в недоумении. С той поры жизнь пошла, как и раньше, как будто и не было этой травмы и связанных с нею загадочных явлений. Даже в медицинской книжке таинственным образом исчезла запись о перенесенной Димой травме, методах ее лечения и результатах.

Дима проснулся задолго до рассвета. Они договорились с другом пойти на рыбалку. Он встал, стараясь не шуметь, взял, приготовленные еще с вечера рыболовные снасти, пакет с куском колбасы и ломтем хлеба и вышел на улицу. В этот ранний час улица была пустынная, лишь кое-где светились огоньки в окнах домов. Хозяйки поднимались на утреннюю дойку коров. Солнце еще не взошло. Только тоненькая светлеющая полоска на востоке предвещала скорый его восход. Дима, выйдя со двора, повернул направо и быстро зашагал к околице села. Там, за селом, недалеко от большого раскидистого дуба договорились они встретиться с Васькой. Вася был старше Димы, ему недавно исполнилось уже восемь лет. А Диме не было еще и семи. Семь ему исполнится только в августе месяце. Еще почти целый месяц до дня рождения. В этом году ему предстояло идти в первый класс, и этого радостного события Дима ждал с нетерпением.

На условленном месте друга не было.

— Ладно, ждать не буду. Сам придет на речку. Чай не первый раз рыбалим. Найдет меня, — так размышлял Дима, шагая на речку.

Река встретила его ласковым журчанием. Мальчик положил пакет с едой на травку и, наживив крючок, забросил удочку. Он сел на траву и уставился на поплавок. Клева не было, вероятно рано еще было. От скуки мальчик задремал и начал клевать носом. Однако вскоре его внимание привлек какой-то шум слева от себя. Дима резко повернулся и с возмущением увидел, что какой-то мальчишка лет двенадцати без застенчивости роется в его пакете. Найдя колбасу, мальчишка вытащил ее и с аппетитом вонзил свои зубы в розоватую ароматную мякоть. Колбаса была вкусная и мальчишка от удовольствия даже глаза прикрыл.