Данте тоже тяжело дышал. Он провел себе рукой по глазам, словно пытаясь забыть то, что только что произошло.

— Почему ты в таком отрепье? А кто эти остальные?

— Они-то? — спросил Джанетто, кивнув на лежавших вокруг людей. Кое-кто поднял голову, услышав крик поэта; остальные не шевелились, словно драки в этом подземелье случались так часто, что больше их не интересовали.

— Вижу, наша секретная гильдия и вас провела! — сказал он, сделав шаг от стены.

— Какая секретная гильдия?

— Гильдия нищих. Она, конечно, нигде не значится. Даже среди самых маленьких гильдий Флоренции. Но вы же сами видите, что она существует. Сытые во Флоренции живут в своих дворцах и замках, но на улицах царит совсем другая жизнь. У нас, живущих подаянием, тоже своя гильдия.

Данте снова начал оглядываться по сторонам. Вот уже много лет шайки попрошаек стекались во Флоренцию как стаи мух, летящих на труп павшей лошади. Фальшивые пилигримы и хромые, притворщики-калеки, зрячие слепые и крестоносцы, никогда не покидавшие Италии, смешались на улицах города с настоящими уродами, калеками и бесноватыми в армию попрошаек, гадалок и кликуш. В сущности, в жизни эти люди занимались только тем, что валялись в своей и чужой грязи…

Однако Данте и в голову не приходило, что их так много… Впрочем, во время своей поездки на север, во Францию поэту приходилось видеть кое-что и похуже. В Париже эти отбросы человеческого общества объединились и представляли собой такую мощную силу, что вынудили вступить с ними в переговоры самого короля, отдавшего в их полное распоряжение целые кварталы своей столицы.

Значит, и Флоренции предстоит погрязнуть в хаосе, охватившем весь христианский мир?..

— Но вы же поражены страшными заболеваниями! Как же вам разрешают побираться прямо на улице среди честных граждан?! — спросил поэт.

— Никто из нас не болен тем, на что жалуется. Стража это прекрасно знает и не трогает нас за горсть монет в день. Уверяю вас, мессир Алигьери, нам, нищим и ворам, очень вольготно в городе, где все продается и покупается.

Данте тяжело вздохнул. Да, он прав!..

— Здесь недавно никто не пробегал? — спросил поэт у Джанетто.

— Кто-то спустился из церкви…

— Кто? Как он был одет? Ты видел его лицо?

— Я бы с радостью вам помог, но ничего не видел. Тут же темно!

— А остальные? Может, они его рассмотрели?

— Мы не лезем в чужие дела. И вообще, из церкви сюда спускаются часто. Мы не обращаем на них внимания.

Данте схватил нищего за руку.

— Как это — часто?! Рабочие знают этот подземный ход?

— В этой церкви нет рабочих, мессир Алигьери. Я несколько раз туда поднимался посмотреть, что там творится, но видел там только мастера, делавшего мозаику. Того, которого убили. Больше там никто не работает. И вообще я говорил не о рабочих.

— Так о ком же?

— О тех, кто собирается на дне колодца для ритуалов. Я думал, вы о них знаете!..

— Я о них не знаю. Для каких еще ритуалов?

— Несколько раз по ночам я видел на дне колодца под церковью несколько человек. Они там тайно собираются. Мы сами туда никогда не ходим, чтобы не тревожить мертвецов, но мы слышали голоса живых.

— А что они говорят?

— Мы не поняли. Какие-то непонятные слова. Они что-то обсуждают. Иногда — молятся.

Данте озадаченно потер себе подбородок.

Пентакль перед алтарем! Пентакль, чтобы призывать демонов!..

Поэт посмотрел нищему прямо в глаза. Джанетто шмыгал глазами из-под грязной повязки, как крыса, высунувшая нос из норы.

А вдруг этот нищий — обманщик?! Что, если он все это выдумал, чтобы сбить расследование со следа?! Может, никаких ритуалов на дне колодца и в помине не было, а мастера Амброджо убили и ограбили нищие из этого подземелья?!.

Мастера с севера Италии славились своим искусством по всей Европе, и всем было известно, что им платят за работу очень большие деньги. Так много никогда не платили даже Джотто.

Как знать, может, у этого Джанетто руки по локоть в крови?! Надо бы арестовать всех этих обманщиков!

Теперь Данте знал, где они скрываются, и пообещал себе вернуться сюда в сопровождении стражи.

— А куда ведет этот ход?

— На берег Арно. К мосту Понте Нуово.

Поэт замолчал и, погрузившись в размышления, прислонился к стене. Лишь через некоторое время он заметил, что Джанетто не сводит с него глаз. Казалось, нищий хочет что-то сказать, но не решается.

— Я хотел попросить у вас одну вещь, мессир Алигьери, — сказал наконец Джанетто, потирая себе горло.

— Что тебе надо?