Одет я был в длинный белый камзол, расшитый золотом, и в белые лосины, обут был в высокие черные сапоги. В правой руке я твёрдо держал ПОСОХ. Смотрелся я, видимо, неплохо. Ну, ещё бы, — с такой-то статью! А какова порода! Как там: «Он поцелован Богом!». Хорошо сказано, чертовски хорошо!

Я ловил на себе самые разные взгляды, в том числе и посланные моими ближайшими соратниками. ГРАФИНЯ смотрела на меня счастливо и влюблено, ШЕВАЛЬЕ — восторженно и преданно, ПОЭТ — внимательно и слегка иронично, ГРАФ — почтительно и вопросительно, БАРОН — напряжённо и уважительно.

Чего-то, или кого-то мне явно не хватало. Ах, да! А где же главный атрибут Королевской власти!? Я мысленно произнёс:

— ЗВЕРЬ!

Пёс, как всегда, мгновенно материализовался рядом со мною. Пыхнул в воздух облачком пара, тяжело сел на задние лапы, застыл, словно жуткое изваяние, вырубленное из чёрного мрамора. Все находящиеся в зале люди почти одновременно и на едином дыхании потрясённо ахнули, потом в воздухе повисла мёртвая тишина.

Я сделал шаг вперёд, громко и чётко произнес:

— Дамы и господа! Сегодня судьбоносный день в истории Трёх Островов! Я вынужден сообщить вам крайне печальную и неприятную новость. Короли Первого и Второго Островов, увы, мертвы! — я смахнул скупую и крайне жидкую слезинку с правого глаза. — Увы, увы… Они стали жертвами заговора и нападения могущественных внешних сил, которые угрожают всем трём Островам!

Зал мгновенно ожил, снова изумлённо ахнул, зашумел, забурлил, взорвался недоумёнными, протестующими и вопрошающими криками, наполнился рокотом голосов.

— Спокойствие, спокойствие! — немного подождав, твёрдо и жёстко продолжил я. — Предугадывая ваши закономерные вопросы, хочу сказать следующее. Во-первых, я не имею никакого отношения к смерти Королей, моих глубоко любимых родственников! Во-вторых, я сам стал жертвой вероломного заговора и нападения, чудом избежал гибели и прибыл на ваш Остров с одной-единственной целью, а именно, сплотить все Острова в единое целое и дать отпор агрессорам! И, наконец, в-третьих. Я, как единственный из оставшихся в живых Королей, правом, данным мне Богом, возлагаю на себя крайне опасную, ответственную и тяжелейшую миссию по несению бремени полной и абсолютной власти и провозглашаю себя… ИМПЕРАТОРОМ Трёх Островов!!!

Зал снова ахнул, изумлённо зашумел. Я на мгновение встретился взглядом с ГРАФИНЕЙ, потом пронзительно посмотрел на ГРАФА. Он усмехнулся, быстро направился ко мне, поднялся на возвышение, встал рядом.

— Всем внимание! Тишина! — повелительно и зычно произнёс он.

Стражники, стоявшие по периметру зала, обнажили мечи и изо всех сил застучали ими по щитам. Вскоре все снова притихли.

— Короли умерли, да здравствует ИМПЕРАТОР! — громко произнёс ГРАФ, а потом опустился передо мною на одно колено и склонил голову.

Вслед за ним, сначала несмело, а потом, сливаясь в едином порыве, преклонили колени все остальные, присутствующие в зале дворяне. ГРАФ твёрдым и решительным голосом произнёс торжественную клятву:

— Клянусь верой и правдой служить ИМПЕРАТОРУ Трёх Островов, защищать и оберегать его и нашу ИМПЕРИЮ до последней капли крови!

А потом присягу хором, немного вразнобой, произнесли все собравшиеся в зале. Затем, по моему жесту, дворяне расселись по своим местам за столам. Я сидел во главе главного стола. Справа от меня находился ГРАФ, слева — ГРАФИНЯ, рядом с нею — БАРОН и ШЕВАЛЬЕ.

— За Императора! — произнёс тост хозяин замка, вставая с полным кубком вина.

Все поднялись вслед за ним.

— За Императора!!!

— За Империю! — улыбнулся я свободно и весело. — Благодарю, господа! Постараюсь оправдать ваше доверие и надежды, с честью нести тяжёлое бремя власти! За нашу Империю!

— За нашу Империю!!! — грянул мощный ответный хор голосов.

А потом начался пир, который продолжался для кого-то до полуночи, а для кого-то и после неё, до утра…

— КХА, КХА, КХА…

Я с трудом открыл глаза и, не поворачивая головы, осмотрелся вокруг. Большая, богато обставленная комната, очевидно, спальня. Стены и потолок драпированы розовой тканью, небольшие узкие окна выполнены в форме бойниц, сквозь которые лениво просачивается рассвет. Слева от моей кровати неподвижно сидит Пёс, смотрит на меня внимательно и вопрошающе, словно ждет какой-то неведомой ещё мне, но важной для нас обоих, команды.

Я слегка и осторожно повернул голову вправо. Рядом со мною, рассыпав роскошные каштановые волосы на подушке, лежала ГРАФИНЯ. Её чудесный алый ротик был чуть приоткрыт, обнажая ровные белые зубки, слышалось лёгкое дыхание. Я молниеносно обернулся в сторону ЗВЕРЯ, и, сделав страшные глаза, прошипел: