— Сгинь!

Тот укоризненно посмотрел на меня и исчез, оставив после себя, как всегда, облачко пара.

Видимо, шёпот мой все-таки оказался достаточно громким, так как я ощутил движение за спиной и лёгкое, тёплое прикосновение руки к моему плечу. Я повернулся, и, не давая сказать ни слова, заключил девушку в свои объятия, откинув в сторону одеяло. Она была обнажена, как и я.

Мы тесно прижались друг к другу. Я, ощутив сначала манящую полную грудь девушки, а потом её живот и бёдра, почувствовал бешеное желание. Её ноги с готовностью раздвинулись, не противясь моему натиску. Я погрузился в тёплую волнующую влагу между ними, а затем время и пространство переплелись, слились, как и мы, воедино, забыв обо всём и, потеряв свои первоначальные сущности!

Потом они и мы обрели их вновь. Утреннее солнце уже затопило комнату, за окнами пели птицы, с улицы доносились самые разнообразные, немного приглушённые стеклом, звуки: голоса, ржание лошадей, лай собак, хлопанье дверей, звон металла и так далее и, тому подобное. Мы лежали счастливые, умиротворённые и обессиленные.

Через некоторое время ГРАФИНЯ приподнялась с моего плеча и, лукаво улыбнувшись, торжественным голосом произнесла:

— Доброе утро, Ваше Императорское Величество!

Я поморщился, припоминая события, произошедшие до этого чудного прозрачного утра. Настроение у меня вдруг резко упало. Чудовищный груз будущих забот и свершений сразу замаячил на горизонте огромной, мрачной и почти неподъёмной глыбой. Я резко встал, подошёл к окну, заметив, что девушка торопливо прикрылась одеялом и смущённо отвела от меня свой изумрудный взгляд.

Я громко и счастливо рассмеялся.

— Солнце моё, ты ведёшь себя так, как в том благословенном заброшенном доме, где мы с тобой познакомились. Да, кстати, ты упоминала о нём в устном послании, переданном мне ШЕВАЛЬЕ. Я, честно говоря, был несколько удивлён и поражён твоей смелостью. Однако, однако…

— Оставим эту тему, Сир, — покраснела ГРАФИНЯ.

— Кстати, чуть попозже, в случае благоприятного для нас развития событий, я намерен создать там особый музей, мемориальный комплекс, возможно, даже воздвигнуть какой-нибудь памятник, скульптурную композицию. Есть у меня интересная и оригинальная идея, — объявить ту избушку особым место для всех влюблённых, придать ей этакий мистический, сакральный и культовый характер. Пусть она явиться местом паломничества для тех, кто хочет любить, и кто уже влюблён. Как идея?

— Великолепно, великолепно, Сир! Но, есть одно существенное «но». В таком случае это девственное, прекрасное и благословенное место сразу утратит все перечисленные Вами качества. Там, наверняка, появятся гостиницы, трактиры, различные увеселительные заведения. Шум, гам, мусор, масса людей! Да, и ещё надо учесть, что море недалеко. Как грибы, расплодятся дачи, виллы, пансионаты, санатории. Фу! Ужас!

— Ну, во-первых, прошу тебя, милая, обращаться ко мне наедине как-нибудь попроще, подушевнее, что ли. А во-вторых, что касается моей идеи, то здесь ты в чём-то конечно права, но только в чём-то, в части и отчасти. Пусть наше чудесное место приобретет новый облик! Ничего страшного… Графство нуждается в развитии! Не всё же твоему дядюшке тыквами торговать!

— Почему именно тыквами, Сир? Он ими не торгует!

— Ну, я это так сказал, образно, к слову… А порядок и чистоту сакрального места всегда можно обеспечить, было бы желание. Знаю я одного хозяйственного и предприимчивого человека, который сможет поставить дело на соответствующий уровень. Чувствую я в нём задатки хорошего организатора. Эх, мне бы сейчас миску горячего, дымящегося Империума и рюмочку ледяного Звизгуна!

— Чего, чего? — удивилась ГРАФИНЯ. — О чём это Вы сейчас, Сир?

— О том самом… Попозже узнаешь, дорогая. О, Империум! Это особое блюдо для истинных гурманов! О, Звизгун! Это божественный напиток для настоящих ценителей. Блюдо тебе наверняка понравится, а вот напиток, — на любителя. И давай договоримся, наедине обращайся ко мне на «ты».

— Хорошо, дорогой. Можно я буду называть тебя котиком?

— Ну, — почему бы и нет!? Мне нравится. Коты — существа красивые, сильные, независимые, — пробормотал я.

— Позволь мне задать тебе один важный вопрос, котик, — вкрадчиво и ласково произнесла ГРАФИНЯ.

— Ну, конечно, мой цыплёнок, — последовал от меня бодрый ответ.

При этом я медленно, плавно и хищно, подражая коту, стал приближаться к девушке.

При слове «цыплёнок» ГРАФИНЯ поморщилась, тряхнула волосами, а потом продолжила:

— Милый, а какое место я буду занимать при твоём дворе?

Ох, уж, эти женщины! Во все времена всё одно и тоже! Почему это вечное и неистребимое желание немедленно определить в любой ситуации свой статус больше всего присуще именно женщинам, а не мужчинам? Вроде бы должно быть всё наоборот. Странно…

— Каждому коту нужна своя кошечка! — неопределённо воскликнул я и игриво прыгнул на кровать.

Я решительно и бесцеремонно отбросил прочь одеяло, стал жадно целовать податливое и зовущее тело девушки. Кожа у неё была гладкой и нежной, как у ребёнка. А собственно, сколько же ей лет? Я снова сильно возбудился, перевернул девушку на живот, она, поняв моё желание, с готовность подогнула колени.

Я вошёл в неё сзади, обхватив бедра руками, стал двигаться в ускоряющемся темпе. Мы снова одновременно ощутили дикий оргазм, содрогнулись в конвульсиях, закричали, и в это самое прекрасное и сладкое мгновение снаружи раздался громкий и тревожный звон колокола.