— Ну что такое ты несёшь!? — возмутилась девушка, вскакивая с кровати. — Как тебе не стыдно, Бессмертный!?

— Ах, моя цыпочка, — засмеялся я. — Обожаю, когда ты в гневе! А вообще, — зачем ты сюда приехала? Я же просил тебя оставаться в замке БАРОНА! Как ты заметила, здесь довольно опасно, идёт война, стреляют. Надеюсь, ты хотя бы охрану с собой взяла?

— Ты знаешь, — так неспокойно было на душе! Я чувствовала, что с тобой должно случиться что-то нехорошее. Плюнула на всё, оседлала самого быстрого Горного Жеребца, и вот я здесь…

— Ах ты, дрянь, такая! Одна, без охраны!? Куда смотрел её начальник!? Как такое стало возможным!? Высеку, чертовку! Собственноручно! Начальника четвертую и распну! Всех причастных в Сибирь, — по тракту, в пургу, в тяжёлых кандалах! — я разволновался и разозлился не на шутку.

— Сир, но это уже не смешно… Как бы увидеть эту чёртову Сибирь!? Я готова отправиться в нее хоть сейчас! Вы всех ею достали! Сколько можно!? Население двух Островов уже должно давно быть там, в этой Вашей Сибири! В полном составе!

Спина заныла. Я поморщился, грохнул кулаком по столу, отчего стоявшие на нём глиняная кружка, а также серебряные рюмки и бокалы подскочили и опрокинулись. Кружку, памятуя об её удивительных свойствах, я успел молниеносно подхватить, бокалы покатились по столу и упали на пол.

РЕЛИКВИЯ на груди слегка завибрировала и потеплела. В комнату шумно ввалились Гвардейцы. Я дал им знак выйти, быстро сконцентрировался, мгновенно успокоился, посидел молча, глубоко подышал. Бледные ГРАФИНЯ и ПОЭТ испуганно смотрели на меня. Да, с нервами у меня явная и давняя проблема, надо стараться держать себя в руках. Хочу к морю… Только оно меня по-настоящему успокаивает. Спокойствие, спокойствие, Император!

— А не дерябнуть ли нам всем по рюмке Можжевеловки, за моё здоровье? — весело спросил я своих собеседников.

— Меня, пожалуйста, увольте! — возмутилась ГРАФИНЯ. — Пить с утра!

— Дорогая, как-то в одном известном нам всем трактире ты с утра не без удовольствия употребила один так же известный нам напиток, который был покрепче этого.

— Ну, во-первых, тот напиток был не чета этой гадости, а во-вторых, пили мы Звизгун не с утра, а ближе к обеду.

— Ладно, давай всё-таки немножко выпьем, — за моё здоровье. Нервы ни к чёрту. А ведь хорошо известно, что все болезни проистекают от нервов, — я сделал знак ПОЭТУ.

Тот поднял с пола бокалы, принёс ещё один, а также блюдо с нарезкой свежих овощей, потом охотно и быстро, не пролив ни капли, разлил Можжевеловку, сделал приглашающий жест рукой. Я, кряхтя, приподнялся, не торопясь, встал, немного постоял, слегка покачиваясь, снова осторожно сел, прислушался к своим внутренним ощущениям. Вроде бы всё нормально, на этот раз никаких болей, хлюпаний и других неприятных и тревожных ощущений. Да, процесс регенерации идёт стремительно. Слава Богу, слава Богу…

Кстати, а где мой ПОСОХ? А, вот он, родной, стоит у дальней стены. Где ЗВЕРЬ? Я всё время привычно телепатически чувствовал его присутствие, но это ощущение было несколько смазанным, каким-то нечётким. Очевидно, Собака находилась где-то неподалёку, в коридоре или в соседней комнате. Видимо, не хочет путаться под ногами сиделки и охраны. Спальня моя небольшая, разминуться в ней с кем-нибудь из присутствующих довольно сложно.

— Дорогая, представляешь, в замке почему-то не нашлось ничего солёного, маринованного, копчёного. Странно, — сказал я, поднимая бокал.

— Ничего странного, Сир. Везде свои нравы и вкусы… А вообще-то, как я слышала, у Третьего Графа были очень большие проблемы с почками и желудком. Ничего солёного, ничего острого, перчёного и жареного. Может быть в этом причина?

— Эх, Граф, Граф… — с искренней печалью произнёс я. — Как глуп и упрям бывает иногда человек! Ну, зачем ему была нужна эта бойня? Поступи он по иному, — сидели бы мы сейчас мирно вместе за одним столом на каком-нибудь пиру или балу. Эх, идиот!

— Посмею возразить Вам, Сир! — жёстко и звонко сказала ГРАФИНЯ, решительно и принципиально перейдя на «Вы». — Туда ему, подонку, и дорога! О, с каким наслаждением я созерцала его гнусную рожу, пробитую стрелой! Для меня это было самое радостное и очаровательное зрелище за последнее время. Сир, остался ещё Второй Граф. Надеюсь, Вы помните своё обещание!?

— Помню, помню, — ворчливо сказал я. — Многое до сих пор не помню, но об этом помню хорошо. Дайте ещё немного времени, и доберусь я до вашего второго обидчика. И так, тост?!

— За здоровье Императора! — ГРАФИНЯ молодецки, одним махом опрокинула рюмку.

Мы с ПОЭТОМ последовали её примеру, залпом осушили свои бокалы, привычно отщипнули по виноградине, закусили, поморщились, посмотрели друг на друга, снова одновременно рассмеялись.

— Сир, я же принёс овощи! — хлопнул себя по лбу ПОЭТ.

— Какая, однако, гадость, эта ваша Можжевеловка! — ГРАФИНЯ поморщилась, взяла персик, с удовольствием впилась в него своими белыми ровными зубками. — И, вообще, всё гадость!