— Где?

— Вон, смотри!

— Пор-р-ра!.. Пор-р-ра!.. — донёсся знакомый крик, и птица, взмахнув крыльями, поплыла над берегом.

Колосов засмеялся:

— А нам, пожалуй, действительно пора. Твой отец, наверное, беспокоится.

— Да, пора, — согласилась она. — Но как хорошо прошла эта ночь. Такое, наверное, никогда не повторится. Я нисколечко не устала. Как же бывает иногда хорошо. А папа? Он знает меня и волноваться не будет. Ну, поехали, только грести буду я, — Она, прыгая по камням, добежала до лодки.

— Ты знаешь, Юра… Я решила подать заявление в комсомол. Думаешь, примут? Вы все такие хорошие, как одна семья.

— А почему бы и нет?

— А то что отец?..

— Подавай, Женя. Там послушают тебя и решат. Во всяком случае, мы тебя знаем давно и хорошо, и я лично буду голосовать только «за», — он посмотрел на её маленькие руки, счастливое лицо. — Обязательно подавай заявление.

Она кивнула и продолжала упорно взмахивать вёслами, преодолевая стремительное течение.

Ночной дождь, казалось, смыл не только паутину и плесень с тайги, почувствовалось и оживление в посёлке. Утром приехал Краснов.

Колосов встретил его, когда тот неожиданно появился на лошади не с дороги, а с оротуканской пешеходной тропы.

— Михаил Степанович? Да откуда же это вы? Здравствуйте!

Тот легко спрыгнул с седла, взял лошадь за повод и, переваливаясь, как моряк, пошёл впереди. Грязная лошадь устало брела следом.

— Из Оротукана. Тропинку одну проверил, можно километров на десять сократить дорогу, — ответил он, весело блестя глазами.

— Что нового?

— Новостей много и большие, как говорят горняки: готовь с кожаным низом рукавицы.

— Разгружать пароходы? Это я могу! — засмеялся Юрка, не поняв его шутки.

— Пароходы разгружать придётся, но новости другого порядка. Создано управление по добыче полезных ископаемых. Оно возглавит поисковые службы и все виды горных работ. Наступает наша пора.

— Да уж скорей бы, скорей!

— Не вздыхай. Надо полагать, что вот-вот покажутся кунгасы, а с ними и аппарат горного управления.

Они шли рядом и молчали. Краснов постоянно останавливался, оглядывал посёлок и морщил лоб. Юрий внимательно следил за его лицом. Не иначе, как облюбовывает на площадке место для Дома культуры. Рядом, наверное, будет больница, ниже школа. К берегу ведёт широкая улица, а там речной вокзал, и обязательно со шпилем, — размечтался Юрий и тронул Краснова за плечи.

— А я бы, Михаил Степанович, Дом культуры поставил вон там в лесочке. Сухо, рядом река, и можно организовать спортивные площадки.

По лицу Краснова разбежались весёлые морщинки.

— Это хорошо, что ты любишь мечтать. Это, брат, и есть движущая сила жизни. Но ты ошибся. Думал я сейчас не о будущем посёлка. Об этом рано, да и едва ли закрепится тут управление надолго. Богатые месторождения стянуты в районе Оротукана и выше. Я думаю о другом. Поступят тысячи тонн груза. Нам нужны хорошие склады. Каждый килограмм прошёл тяжёлый и сложный путь, и всё, что довезли, нужно по-хозяйски сохранить. Идёт техника, купленная государством на золото, с ней следует обращаться на «вы».

Краснов пошёл с лошадью на конебазу, Юрий направился к реке.

Кунгасы прибыли после обеда. Кладовщик спрашивал с берега:

— Какой груз?

— Техника!.. Техника!.. Техника!.. — неслось со всех баркасов. Новое слово звучало торжественно.

На берег поднялась группа военных без знаков различия. Переговариваясь и шутя, они разглядывали посёлок. Неторопливо к берегу подходил Краснов,

— Михаил Степанович? — окликнул его среднего роста блондин.

— Абрам Наумович! Здравствуйте! — Краснов пожал ему руку.

— Письма! Свежие газеты за самый последний год! — кричал надсадно молодой парень, выбрасывая на берег мешки с газетами и сумки.

Письма? А вдруг что-нибудь есть от Вальки, — бросился Колосов к кунгасу. — Сейчас едва ли, — мелькнула мысль, и он рассеянно подставил спину. — Наваливай!

Как он и предполагал, писем на его имя не оказалось. Он, пожалуй, один из всего посёлка не получил ничего. Да и кто ему напишет? А как хотелось Юрке прочесть хотя бы одну тёплую строчку.

Он снова вернулся к груде писем и стал просматривать конверты. Кажется, Матвеевой? Одно, второе, третье. Наверное, тоже ждёт. Он отобрал все письма на её имя. Все из Ленинграда и подписаны одним почерком. Вот будет рада.

Мешки с газетами занимали весь угол конторы. Колосов стал разбирать их по месяцам. Октябрь, 1932 год — газета «Дальстрой», ноябрь — уже «Колымская правда». Интересно просмотреть с первого номера.

Фотография Магадана была расплывчатой, но видно палатки. А вот и гостиница. Бухта, пароходы и горы груза. Первая верфь и строящийся в порту причал. Сдаётся в эксплуатацию к пятнадцатому июня. Значит, уже сдан.

Знакомое лицо. Кто это? Горшков. Он передовик автотранспорта. Но вот и дорожники. Тридцать километров летней дороги, Цифры, сводки, фамилии членов бригад. В низовьях Колымы начато строительство барж. Прибыла северная экспедиция из пяти судов, зимовавшая в Певеке. Выходит новая партия речных буксиров с Лены и продвигается к Среднекану. Победители соревнования и герои стройки. Обида щемит сердце. Про нас — ни строчки.