Честный, но вдрызг пьяный христианин, выйдя из бара «Шахерезада», увидел это и решил, что на него движется адская колесница, ведомая дьяволом в огнеупорных одеждах.

— Я уже видел это во сне! — крикнул он на всю улицу. — Я знал, что они распнут его еще раз!

Но большинство гарлемцев ошеломленно молчали. Контраст между ужасным обликом черного Христа и заразительным весельем, источаемым морем черных девиц и парней, заставил их судорожно морщить лоб, дабы понять, на каком свете они находятся.

Но тут с Седьмой авеню, севернее перекрестка, раздался грохот. С севера двигалась еще одна демонстрация, возглавляли которую дюжие чернокожие молодцы в кожаных куртках с поясами, сильно напоминавшие фантазию на тему СС в черной гамме. За ними следовали двое безмолвных молодых людей, одетых как священники — это они занимались стряпней в квартире доктора Мура. За ними шел высокий толстяк, который стоял на бочонке на перекрестке 135-й улицы и Седьмой авеню и произносил истерические речи о власти черных.

На безопасном расстоянии от них двое крепких, голых до пояса парней катили странное приспособление на колесах, напоминавшее паровозный котел. В нем что-то булькало, грохотало и озаряло их лица вспышками пламени, поочередно высвечивая белки глаз, сверкающие зубы и мощные черные мускулы их торсов, словно в адском калейдоскопе. За ними шествовали двое, несших большой белый плакат, на котором было написано: «ЧЕРНЫЙ ГРОМ! ЧЕРНАЯ ВЛАСТЬ!».

Далее виднелась толпа черных мужчин и женщин, одетых во все черное. При более внимательном рассмотрении они оказались все внушительных габаритов. Они несли плакаты, на которых были лишь два слова: «ВЛАСТЬ ЧЕРНЫМ». В сумрачном освещении они казались очень серьезными. Если власть определялась исключительно физической силой, то они ею обладали вполне.

Первыми прокомментировали это любители марихуаны, ошивавшиеся у бильярдной к северу от 126-й улицы.

— Эти кошки накурились до опупения, — сказал один из них. — Поделились бы со мной.

— Парень, ты уже в порядке. Но они такие тихие. Почему?

— Откуда мне знать? Спроси их сам.

— Эй, ребятишки, — крикнул первый, — скажите-ка нам что-нибудь.

— И дайте курнуть, — попросил второй.

— Не обращайте внимания на этих болванов, — сказал своим подопечным высокий толстяк.

— Ну, ребята, поговорите так, чтобы мы поняли — это и есть черная власть, — не унимался первый.

Дюжий демонстрант не вытерпел и крикнул:

— Я скажу вам кое-что неприятное, наркота вшивая. Я вас всех…

— Черная сила! — захохотала женщина.

— Вот именно. Я им покажу, что такое черная сила, мать их…

— Спокойно! — вмешался марихуанщик, — Берегите ваш старый горшок. А то, глядите, взорвется, чего доброго!

Стоявшие рядом рассмеялись. Все-таки это было очень смешно. Сразу три демонстрации в одном месте.

— Моя тетя Лy говорила, что на похоронах дяди Бена играли три оркестра, — весело крикнула одна женщина.

Выглядело все это занятно. И черный Иисус, похожий на беглого невольника, и стройный чернокожий, разъезжающий в военном грузовичке со своей иностранной белой женщиной и проповедующий всеобщее братство. И наконец, эти поборники власти черных — крепкие, опасные, непримиримые, словно религиозные фанатики с их странным котлом, в котором бурчал черный гром.

Да, такого шоу давно не видели в Гарлеме. Правда, люди степенные смотрели на это, поджав губы, но все прочие, кто вышел на улицу хорошо провести время и отметить праздник, были довольны.

Двое чернокожих во всем черном, которым, судя по всему, следовало находиться в рядах сторонников власти черных, вместо этого сидели на переднем сиденье черной обшарпанной машины и смотрели на демонстрантов. Старый черный «седан» стоял у тротуара возле Африканского мемориального книжного магазина. Он выглядел совершенно неуместно среди роскошных, сверкающих всеми цветами радуги автомобилей, разъезжавших этим вечером по Гарлему. Да и любые два человека, безучастно сидевшие и не знавшие, чем заняться в праздник, вызывали большие подозрения. Более того, они были в черных костюмах и черных шляпах, которые они так низко надвинули на лоб, что в скудном освещении, проникавшем через стекла машины, их было просто невозможно разглядеть, не то что опознать. Обычному прохожему они могли показаться двумя бандитами, ждущими удобного момента, чтобы ограбить ювелирный магазин.

Рядом с машиной на тротуаре стоял человек хрупкого вида и приличной наружности.

— И это еще не все, — сообщил он сидящим в машине.

— Как это: еще не все? — осведомился Гробовщик.

— Еще не все демонстрации.

Гробовщик вылез из машины и встал рядом с человеком, отчего тот еще более уменьшился в размерах. Могильщик вылез тоже. Они увидели процессию, двигавшуюся по Седьмой авеню.

— Ничего себе, флотилия, — пробормотал Могильщик.

В этот момент Гробовщик увидел, как военный грузовичок поравнялся с ювелирным магазином.