Шрифт:
— Кстати, — вспомнил Скализи, — деньги. Сколько?
— Четыре пятьсот.
— Сейчас принесу, — сказал Скализи, встал и вышел. Он вернулся через несколько минут с пачкой банкнот. Подал пачку Койлу.
— Пересчитай, — сказал он.
— Нет, — ответил Койл. Он взял пачку и сунул в карман, — Нет, ты меня никогда не накалывал. Я тебе доверяю.
Он встал.
— Уже уходишь?
— Путь неблизкий, — заметил Койл. — Тебе больше ничего не нужно? Может, еще «пушки» понадобятся?
— Вряд ли. Знаешь, я тебе свистну. Но, похоже, мы пока на этом остановимся. Ты будешь в городе?
— По крайней мере до конца месяца. Приближается эта сессия в Нью-Хэмпшире. Не знаю…
— Что, будут проблемы?
— Сам не знаю, — сказал Койл. — Поживем — увидим. Может, и обойдется. А, черт, да разве тут можно знать заранее? Чему быть, того не миновать. Приходится смириться. Не знаю.
— Ну, надеюсь, ты выкарабкаешься, — сказал Скализи.
— Я тоже надеюсь, — ответил Эдди Койл. — Очень надеюсь.
Глава девятнадцатая
Джеки Браун с непроницаемым лицом сидел в приемной, положив на колени руки в наручниках. Тобин Эймс с дробовиком в руках сидел напротив него за письменным столом и не спускал с него глаз. Уотерс и Фоли сидели в кабинете начальника и сквозь стеклянную перегородку смотрели на Джека Брауна и Тобина Эймса.
— Он что-нибудь сказал? — спросил Уотерс.
— Он сказал, что знает свои права, — ответил Фоли, — Он парень крепкий, я тебе доложу.
— Когда вы его арестовали?
— Примерно без четверти пять.
— Вы, надо думать, заезжали куда-то промочить горло по пути сюда?
— Слушай, ты когда-нибудь ездил вечером по сто двадцать восьмому шоссе? — спросил Фоли, — Мы отвезли его в контору судебного исполнителя, запечатлели его рожу, сняли отпечатки и прямиком сюда.
— Ну ладно, — сказал Уотерс, — Уже почти полдевятого. Он тебе сегодня еще понадобится?
— Естественно. Мы должны предъявить ему обвинение.
— Хорошо. Это блестящая идея. И какое же обвинение ты ему собираешься предъявить?
— Двадцать шестая статья, раздел пятьдесят восемь-шестьдесят один. Хранение незарегистрированных автоматов. Пять штук.
— Ну, так чего же ты ждешь — Пасхи? Ты уже четыре часа его водишь за собой. Ему давно уже надо было предъявлять обвинение.
— Я это не хуже тебя знаю, Мори, — сказал Фоли, — но я же не могу родить этот чертов ордер. Моран должен был привезти ордер на обыск его машины. Потом мы ее обыскали. Мы нашли автоматы. Теперь Моран сочиняет обвинительное заключение. Я уже связался с судьей, так что он в курсе. Как только Моран закончит, мы поедем.
— У меня пропали билеты на сегодняшний матч «Брюинз», — вздохнул Уотерс.
— Да, я знаю, — сказал Фоли. — Извини, брат. Но я хотел с тобой потолковать.
— Давай потолкуем.
— Теперь что мне делать?
— То есть после того, как отпустишь его под залог и все такое? — сказал Уотерс, — Сначала ты должен отпустить его под залог.
— Знаю-знаю. Но потом-то что?
— И он поверит? — спросил Уотерс.
— А что, есть выбор?
— Да, — сказал Фоли, — Мы можем его отпустить. Судья с чистым сердцем отпустит его под личную ответственность. Мы можем сказать: «Ну, мистер Браун, увидимся в суде». А потом будем из кожи лезть, чтобы этого сукина сына осудили.
— Ты думаешь, тебе это удастся? — спросил Уотерс.
— Думаю, да. Ублюдок, который просиживает кресло федерального обвинителя, вряд ли сможет на сей раз к чему-нибудь придраться. Я сделал все так, что комар носа не подточит, и Моран тоже обо всем позаботился. Говорю тебе: если бы этот молокосос захотел сходить помочиться, я бы получил ордер прежде, чем отпустить его в сортир.
— Ну, допустим, — согласился Уотерс, — ты отпустишь его под залог, а потом добьешься обвинительного приговора, дальше что?
— Я бы мог кое-что сказать ему на прощание.
— Например?
— Ну, например, — сказал Фоли, — что, как он догадывается, кое-кто на него накапал. Он же не идиот. Сразу просек, что нам кто-то стукнул, когда он будет на станции. Пока мы сюда ехали, он два раза интересовался, кто нам сообщил, что он там будет.
— Ты это занес в протокол задержания, я надеюсь? — спросил Уотерс.
— Занес.
— Ладно. Итак, он интересовался, — сказал Уотерс. — Ну и что?
— Может, намекнуть ему?