— Мы же не добровольно сидим, а вынужденно, никто нас не осудит! — резюмировал Николай, отправляясь на следующий день за ящиком. Однако неприкосновенный запас мы так и не вскрыли. После отъезда Кекушева на аэродром к нам явились пожилой сержант и солдат с малиновыми петлицами, несший объемистый фанерный ящик.

— Сухой паек на десять суток для арестованного экипажа по приказу генерала Хмельницкого! — объявил сержант.

— Вот за это спасибо, братки, а то мы уже в йоги хотели записываться! — радостно ответил Сергей, принимая ящик.

Козырнув, солдаты ушли.

А следующее утро изменило весь ход событий. Хмельницкий сообщил, что из Главного штаба получено указание за подписью Папанина о немедленном вылете экипажа в Мурманск для проводки через льды каравана судов с грузами военного значения. Корабли вместе с ледоколами застряли в тяжелом льду и дрейфуют в ожидании самолета ледовой разведки.

— Самолет готов. Освободите Орлова, и сегодня же мы можем вылетать, — заявил я генералу.

— Орлова освободить не могу. Запрашивать Верховного Главнокомандующего никто не посмеет, а летчика я вам дам другого.

— Другой не подойдет. Необходимо, чтобы он знал не только тип нашего самолета, но и район предстоящих полетов.

— Из военных таких нет. Я уже навел справки. Но вы можете лететь на машине другого типа, их здесь достаточно из транспортной военной авиации.

— Нужен самолет, оборудованный для полетов в Арктике, — попытался объяснить я. — Другие для ледовой разведки не годятся.

— Разрешите мне, — вмешался в разговор Кекушев, — я вчера познакомился с гражданским летчиком, его фамилия Мятлицкий. Он летал на нашем типе и не раз бывал в Мурманске. Сейчас он без «коня» и живет в летной гостинице аэропорта в ожидании распоряжения из Москвы.

— Ну и отлично, — оживился Хмельницкий. — Берите мою машину — и немедленно на аэродром. Лучше ехать вам, товарищ штурман.

— Но я под арестом.

— Домашним. Освободить вас — в моей компетенции. Отправляйтесь с Кекушевым сейчас же. А я позвоню начальнику аэропорта, чтобы Мятлицкий никуда не отлучался.

Нам повезло. Мятлицкого мы нашли быстро. На КП, прислонившись к барьеру, в черном, потрепанном кожаном пальто стоял молодой человек с видом полной отрешенности. Я сразу понял, что это тот, кого мы ищем.

— Вы летчик Мятлицкий?

— Был три дня назад, а теперь просто подследственный гражданин Мятлицкий, — с грустной иронией ответил он.

Познакомились. Мятлицкий скупо рассказал о себе. Три дня назад летал за линию фронта, выбрасывал группу парашютистов. На обратном пути попал в сильное обледенение, машина управление стала терять, и в районе Куйбышева пошел на вынужденную посадку. При посадке снес шасси, побил винты и помял консоли крыльев. За это отстранен от полетов, а самолет с экипажем передан другому командиру. Сейчас он ждет оказии, чтобы отправиться для разбора аварии в Управление Аэрофлота.

— Теперь понизят в классе и переведут во вторые пилоты, — вздохнув, закончил он свой рассказ.

— Нам нужен первый пилот. Наш командир временно отсутствует. Район работы Мурманск — Архангельск, обеспечение морских караванов ледовой разведкой. Пойдете? — спросил я его.

— Как не пойти! Это же мечта любого пилота, но я не могу. В Москве ждет аварийная комиссия! — покачал он головой.

— Этот вопрос будет улажен в высших инстанциях. Соглашаетесь или нет?! — уже начиная злиться на его нерешительность, торопился я закончить разговор.

— Ну, конечно же! Где машина? Покажите. Кто второй пилот? — поняв, что предложение реальное, с энтузиазмом заговорил Мятлицкий.

— Второго пилота у нас нет. Пойдемте на самолет и там обсудим все вопросы, — предложил Николай Кекушев.

Машиной и ее оборудованием Мятлицкий остался доволен. Мы подробно обсудили методику предстоящей работы, заказали погоду на завтра с девяти часов и уехали в город. Доложив Хмельницкому о готовности к вылету и предупредив запиской Орлова, чтобы он ждал нас в Куйбышеве через десять — пятнадцать дней, мы с комфортом устроились спать на партах.

На следующий день погода была летная. Мятлицкий мягко и уверенно пилотировал машину, чувствовалось, что он обладал большим опытом, и все мы радовались, что нашли отличного летчика. В тот же день приземлились в Ваенге, а оттуда на машине быстро добрались до Мурманска и явились в штаб морских операций Северного флота, к Папанину.

Нас ждали, в кабинет провели сразу же. Доложившись по форме, мы, потупив головы, стали ждать «разноса». Выкатившись розовым колобком из–за стола, Папанин долго, старательно хмурил брови, пытаясь придать себе строгий вид, но, не выдержав, добродушно, с хитринкой улыбаясь, сказал: