– Нет. Ты к этому не готова.

Майя надулась. Она неудачница. И ей совсем не нравилось это чувство. Майя и так по-настоящему странный вампир, который жаждал крови своего родителя вместо человеческой.

Потом у нее началась течка, хотя у вампиров ее быть не может, ведь они стерильны. И теперь она не может освоить управление разумом. Насколько убого это выглядело?

– Дай мне ту чашку с орехами с конца бара, - приказал Томас.

Майя посмотрела на почти пустую небольшую миску, которой никто, казалось, не интересовался.

– Но ты же не ешь.

– Просто сделай это.

Она сделала шаг к миске, но Томас дернул ее назад.

– С помощью разума.

– И как я, предположим, сделаю это?

– Так же как разбила стекло и передвинула табурет. Просто сделай.

Переполненная сомнениями, что это сработает, Майя просто переключила все свое внимание на миску."Чаша, переместись и остановись перед Томасом".

Ее тряхнуло, когда посуда действительно передвинулась и заскользила по барной стойке, пока не остановилась перед Томасом.

– Думала, ты не хочешь учить меня другому навыку.

– Я и не учил. Это ты. И только ты. Оказывается, - он понизил голос и наклонился ближе к ее уху, - ты не можешь навязать человеку свою волю, но у тебя нет проблем с неодушевленными предметами, которые, позволю себе добавить, не наш род деятельности. Думаю, ты уникальна.

Уникальна.

– Не говори мне, что это синоним особенной. Не хочу быть особенной. Хочу стать нормальной, - отрезала Майя.

Может она, по крайней мере, быть нормальным вампиром? Или слишком многого просит?

– Ну-ну, - Томас попытался успокоить ее, - не всем посчастливилось иметь необыкновенный дар, такой как этот. Настанет день, когда ты поблагодаришь за то, что владеешь этим умением.

Она фыркнула.

– Сомневаюсь в этом.

– Томас!
– позвал мужской голос лишь в нескольких футах от них.

Томас повернул голову, чтобы посмотреть на мужчину. Майя наблюдала, как молодой блондин подошел ближе. Она почувствовала его ауру и осознала, что он вампир. Так вот о чем говорила Иветт.

Когда парень остановился на расстоянии вытянутой руки, Майя заметила взгляд Томаса, направленный на него.

– Эдди, что, черт возьми, ты делаешь в гей-баре?

Прежде, чем она смогла понять, почему Томас так злится на него, Эдди обратился к ней:

– Я - Эдди, один их тех, кто нашел тебя в ту ночь.

Майя протянула руку, и он пожал ее.

– Спасибо. Я очень благодарна.

– Пожалуйста, - затем он посмотрел на Томаса.
– Меня бы здесь не было, если бы Габриэль не послал меня за вами. Этот мужчина в ярости.

– Почему Габриэль зол?
– спросила Майя прежде, чем Томас успел ответить.

Эдди усмехнулся.

– Он вернулся домой и обнаружил, что там никого. Поэтому послал каждого ва… телохранителя, - поправил он себя, - искать вас.

Волосы на шее Майя встали дыбом.

– В чем его проблема? Я просто вышла с Томасом.

– Видимо, он не разрешал тебя покидать дом.

– Разрешал?
– холодная дрожь охватила ее тело. Контроль. Кто-то снова пытался ее контролировать. Опять? Почему это чувство так знакомо? У нее появилось странное ощущение дежавю. Она никогда и никому не позволяла управлять своей жизнью. Так почему же у нее такое чувство, словно это происходило раньше?

Воспоминание промелькнуло и так же быстро исчезло. Слишком быстро, чтобы понять, что это было. Контроль – единственное слово, за которое зацепился ее мозг. Мог ли кто-то в прошлом хотеть ее контролировать?

Инстинктивно Майя потянулась к тому месту на шее, куда негодяй укусил ее. Где он проткнул клыками и осушил ее. Порыв холодного воздуха нахлынул на нее, словно туман, которым славился этот город.

Внезапно все стало не так. Она почувствовал страх, подбирающийся к ней, и поняла, что никогда снова не почувствует себя в безопасности.

Теперь, когда Майя узнала, что существует в этом мире, кокон безопасности, в котором, как она думала, находилась, будучи человеком, исчез. Его никогда не было и не будет.

– Майя, - голос Томаса встряхнул ее.

– Да?

– Я сказал, что нам лучше вернуться, - повторил Томас. Затем посмотрел на Эдди.
– И ты пойдешь с нами.

– А если я хочу поболтаться здесь некоторое время?
– Майя могла сказать, что Эдди только дразниться, но не была уверена, что Томас купился на это.