Она встала, двинулась вперед. Проезжая мимо «скорой», я услышал врача, который говорил раздраженно:

— Этих двоих просто бросьте на пол, им уже не поможешь. Шофера грузите осторожно, у него черепное. А с этим я еще позанимаюсь, попробую запустить сердце.

Я нагнулся к Кингиному уху, шепнул, приказывая остановиться. Слонами, по традиции, руководят обычно на немецком или французском. Простейшие команды я записал и выучил. Даут — лежать, партей — вперед, фукс — подними ногу. Впрочем, она и по–русски все понимала. Этими командами я пользовался больше для шика, рекламы. Корнилов рассказывал мне, что лучше всего она понимает крутой русский мат, но я не любил материться. Хотя сгоряча, порой, вылетало и действовало эффективно.

Сейчас меня интересовало здоровье третьего. Я сидел на слонихе, на нее посматривали пугливо, но мой вид действовал на людей успокаивающе. Почему–то они считали, что коль я сижу верхом, следовательно, управляю животным. (На самом деле управлять своенравной слонихой все равно, что пытаться плавать в водовороте).

Услышав, как врач зло выругался и бессильно отступился от третьего потерпевшего, я вздохнул облегченно. Три трупа — это меня вполне устраивало. Несомненно, они получили команду разыскать меня хоть под землей, так что несколько часов, пока их хватятся, у меня было в запасе. На миг мелькнула идея поехать на Кинге к этому домику, вытащить седого из резиденции и разобраться с ними раз и навсегда. Но я понимал, что недостаточно управляю слонихой, да и она уже не та, что на арене. К тому же меня ждала девушка. Она должна была сильно замерзнуть в одной куртке. Местные непривычны к холодам.

Я направил Кингу к слоновозу, на подходе к фургону спрыгнул, позвал девчонку. Никто не откликнулся. Я заглянул в фургон. Гюльсары не было. Ну и черт с ней, — подумал я раздраженно, — мне пора сматываться. А то меня вместо нее замуж выдадут. За плаху.

Быстренько заведя Кингу и закрепив цепь, я подкатил ей пару тачек овощей, забросал сена, дал хлеба и побежал в свой вагон. (Кинга посмотрела мне вслед и проворчала: «Больше я в этих криминальных делах не участвую). Собраться было делом получаса. Маленький чемодан, ничего лишнего, спортивная сумка через плечо, документы в пальто, деньги туда же. Денег, к сожалению, было маловато.

Я запер вагончик и подошел к бухгалтерше.

— Вера Петровна, — обратился я к ней с непривычной для нее вежливостью, — телеграмму я получил, дочь сильно разбилась на мотоцикле. Улетаю первым самолетом. Отпечатайте приказ об отпуске за свой счет, исполняющим обязанности оставляю инженера.

— Ничего печатать не буду, — заартачилась толстуха, — директор скажет — тогда напечатаю.

— Слушай, ты, дура толстожопая, — перешел я на привычную ей форму общения, — я уже ушел, в зверинце с этого момента нет начальника, если что случится — отвечать будешь только ты — за неисполнение приказа.

В тысячный раз я пожалел о своем отвращении к допингу в форме «Аквавите». (Поясняю, что в переводе с латинского это словосочетание означает «вода жизни». Именно так наши разумные пращуры называли смесь спирта с водой, используя ее только в качестве лекарства в объеме нескольких капель. Современные люди пользуются этим лекарством прошлого весьма неразумно, забывая, что оно имеет некоторые побочные последствия).

Ожидание было неприятно. Нарастала тревога, что я переоценил свои силы, труп на полу вызывал скорбные ассоциации, а тут еще за бородатым фраером надо было следить, он мог со страха натворить что–нибудь.

Экие у меня насыщенные событиями времена настали!

О своем выстреле я не жалел. Сами виноваты. К тому же, судьба очень уж хотела превратить меня в киллера. Для этого она извлекла меня из виртуального рая БОМЖевания. (Жевания со звуком: «Бом»).

— Уверяю, кассир с помощником будут с минуты на минуту… — Этот бородатый «вещатель» всерьез считал время, страх — страшная штука.

— Верю, — мрачно сказал я. Тем более, что в дверь позвонили.

— Иди, открывай. Я буду сзади. Учти, эта штука нацелена тебе в затылок. — Я выразительно потряс бесполезной авторучкой.

Вскоре дело было сделано. Очкастый кассир выложил указанную сумму безропотно, он совершенно не подозревал о причине столь срочного вызова. Мне показалось, что даже отвращение к переноске трупов, для него не столь велико, как расставание с деньгами. Во время всех этих манипуляций я дружески обнимал «вещателя» за накладные плечи кителя, так что провокаций со стороны его подчиненных не последовало. Закрыв за ними дверь я принес из ванной швабру и тщательно замыл противное пятно на полу. Потом я собрал свое нехитрое имущество, положил плитку долларов в карман, а ключи — на столик в прихожей, окинул квартиру прощальным взглядом и вышел.

Подъездом я пренебрег. Залез на чердак (чердачный люк был снабжен замком, который даже я смог открыть), прошел под крышей до последнего подъезда, потыркался в запертый снаружи люк, выбрался на скользкую крышу и спустился по пожарной лестнице. (У какого–то мастера детективов я читал, что именно так следует уходить от погони). Уже во дворе я посмотрел в сторону своего подъезда и убедился, что писатель был прав — там стояли две машины и стояли они явно по мою душу.

Все было не так уж плохо, только хлопотно. Странная последовательность событий. Не проиграйся я в казино, у меня не было бы избыточного адреналина в крови. Не будь я так раздражен, я не решился бы стрелять. Не стань я стрелять, у меня изъяли бы 12 тысяч. Видимо Фортуна твердо вознамерилась лишить меня этой суммы. А я воспротивился. И тогда она милостиво вернула мне деньги. Так, надо запомнить: противиться судьбе можно.