Раздражение и нетерпение нарастали в нем с каждым новым взрывом. Так им никогда не преодолеть брешь.

Два гиганта продолжали бой у дальнего бастиона — бой, от которого земля содрогалась, как при сильном землетрясении.

— Форрикс! — позвал Хонсю, перекрикивая грохот рвавшихся снарядов. — Эта битва скоро закончится, так или иначе. Пора отступать!

Форрикс покачал головой и зло усмехнулся:

— Я так и знал, что на самом деле ты трус. Никакого отступления. Мы возьмем эту брешь.

Хонсю в ярости схватил ветерана за плечо.

— Нужно убираться отсюда! Атака захлебнулась, и враг уже перегруппировался за стенами. Промедлим — и будет еще хуже. Мы проведем еще один штурм позже!

На мгновение ему показалось, что Форрикс снова начнет возражать, но ярость ветерана улеглась, и он кивнул, развернулся и, не говоря ни слова, начал спускаться по склону.

Хонсю пошел следом. Железные Воины отступили от стен и организованными группами двигались обратно ко рву, как вдруг, как раз, когда Хонсю перебирался через ощетинившийся арматурой обломок рокрита, небо наполнилось ужасающе ярким светом. Все краски померкли, словно выцвели, и день озарился ослепительным сиянием сверхновой звезды.

«Диес Ире», из брюха которого били фонтаны плазмы, оказался окутан слепящим, непереносимо жарким пламенем. Кулак вражеского титана, чьи глаза светились белым, погрузился глубоко в его внутренности и теперь разрывал на части нутро демонической машины. Сцепившись намертво, оба титана старались высвободиться из железной хватки противника, и земля вздыбилась от ярости их противостояния.

Затем раздался страшный стон: обе машины потеряли равновесие и повалились в ров.

— Бегите! — заорал Хонсю. Перед лицом этой новой опасности все мысли об организованном отступлении были забыты.

Он промчался мимо равелина и в несколько шагов преодолел усыпанные щебнем склоны рва, а тем временем титаны тяжело рухнули на внешний фас куртины между воротами цитадели и бастионом Винкаре. Их корпусы проскрежетали по поверхности фаса, оставляя за собой потоки горящей плазмы. В защите цитадели образовалась еще одна огромная прореха.

Хонсю выбрался изо рва, изо всех сил стремясь добраться до земляных укреплений и безопасности. Форрикс бежал рядом, благодаря новым бионическим имплантатам двигаясь с приличной скоростью, несмотря на тяжеловесный терминаторский доспех.

Оба титана упали на землю с такой силой, что ударной волной Хонсю сбило с ног и швырнуло вперед. Он врезался в верхушку земляного вала, по инерции перекатился через него, и в этот момент из пробитых реакторов титанов рекой хлынула плазма.

Пылающий поток затопил ров и уничтожил бесчисленные трупы в нем за секунду. От Первого равелина ничего не осталось — он был похоронен под тысячами тонн армапласта и керамита. Вдоль всего рва пронеслась волна огня и пара, от которой камни на его склонах спеклись в сплошную массу.

Острые, раскаленные добела осколки дождем обрушились на цитадель; один из обломков — остатки командного мостика «Гонорис Кауза» — сокрушил часть стены всего в пяти метрах от кастеляна Леонида.

Оба титана, погрузившиеся в расплавленную жижу, которая заполнила ров, еще слабо шевелились, не прекращая бой, даже когда их полностью охватил жадный огонь.

Первая попытка штурма провалилась.

Кастелян Леонид налил себе полный стакан амасека и осушил его одним большим глотком, после чего, оставив стакан на столе, присел на край кровати. Все его тело болело, швы, наложенные на неглубокие раны на руках и ногах, тянули при каждом движении, заставляя кастеляна морщиться. Он потер виски, пытаясь избавиться от головной боли, которая не отпускала уже несколько дней.

Но такого чуда не случилось. Он снова наполнил стакан и посмотрел через армированное стекло амбразуры на ров, все еще охваченный тусклым красным свечением. Плазменное пламя, в котором скрылись оба павших титана, уже угасало, и Леонид поднял стакан, чествуя умирающий свет:

— За вас, принцепс Даэкиан. Да хранит Император вашу душу.

Он выпил обжигающую жидкость и подумал было налить третью порцию, но решил, что не стоит — до наступления утра ему предстояло еще много работы. Провел покрытой мозолями рукой по волосам, стараясь унять боль, и тут в дверь постучали.

— Войдите.

Пригнувшись, брат-капитан Эшара вошел в комнату, пододвинул себе один из прочных стульев, стоявших вокруг стола, и сел напротив кастеляна. Некоторое время оба молчали; это было дружеское молчание, когда слова не нужны.

— Сегодня ваши солдаты проявили истинное мужество, — наконец заговорил Эшара. — Народ Джурана может вами гордиться.

Видя, что Леонид опечален, он добавил:

— Мне горько слышать, что майор Андерс погиб.

Леонид кивнул, вспомнив тот страшный момент, когда один из Железных Воинов с оскорбительной небрежностью зарубил его друга в битве на Первом равелине.