Никто не может вообразить, как это мучительно до сих пор. Но все же я уверен, что шел неверным путем. Вы не можете заставить людей верить во что-либо. Я учил этот урок снова и снова. Бог дает нам свободу воли, и от нас зависит, как мы ее используем. Мы должны восславить то, что считаем хорошим, и не ссылаться на то, что считаем плохим, — надо просто отбросить это, забыть о нем.

Я много раз перебирал в памяти все, что произошло со мной, вспоминал мельчайшие детали событий, но никто, даже я сам, не может выразить словами то, что это значило для меня. Я считаю это моей огромной ошибкой и, конечно, не обвиняю в случившемся никого кроме самого себя. Я уверен, что каждый из нас мог бы винить других, глядя на случившееся исключительно со своей точки зрения. Совершенно очевидно, что Мортон потерял интерес к тому феномену, который проявлялся с моим участием. Я не знаю, были ли у него какие-то личные причины, произошло ли это вследствие определенного развития его личности или он нашел другие каналы [Патрисию Девлин], которые больше совпадают с его представлениями [56] .

Тим Браун, вице-президент ассоциации, позже изложил свое мнение в письме ко мне:

 "Я оглядываюсь назад и вспоминаю, как мы начинали работать, во время нашей первой встречи с целью поиска ассигнований и пожертвований я интуитивно чувствовал, что что-то неправильно в методах организации, и поднял этот вопрос в разговоре с Mopmоном. Я считал, что надо начать с меньшего здания, это помогло бы собрать средства и позволило бы осуществлять строительство без закладных и залоговых выплат. Я думал, что духу и смыслу ассоциации не соответствует такая организация, ориентированная на одного человека (когда один человек несет фактически все финансовое бремя), разумнее было бы сделать так, чтобы каждый член ассоциации вносил свою долю, пусть даже это будет всего один доллар ежемесячно. Я всегда доверял Мортону и все еще доверяю ему, и поскольку мое ощущение было довольно сильным, я поддержал такую форму контракта, но в то же время попытался заставить Moртона прислушаться ко мне. Мортон был слишком восторженным человеком. В чтениях было сказано: "Начинай", — и контракт был подписан, строительство началось.

Однажды летом, после того как больница была построена, мы встретились в моем доме, и некий молодой человек хотел, чтобы Мортон, Эдди и я вносили по 500 долларов в месяц, чтобы помочь школе для мальчиков переехать в Вирджинию Бич. На следующий день по возвращении в Нью-Йорк я сказал Мортону, что не хочу участвовать ни в чем подобном и все, что мы были обязаны делать, это поддерживать работу больницы. Тогда Мортон забросил эту идею, но после краха, в 1929 году, он начал разрабатывать идею с университетом. Закрытие больницы отчасти вызвано его желанием поддержать университет. Могла ли больница выжить во время Великой Депрессии с дотацией такого размера, не перенапрягся ли Мортон, сейчас мы говорим не об этом. На закрытие больницы повлияли различные скрытые силы и факторы, которые в то время не были для меня очевидными. Возможно, эти силы были приведены в действие неправильными принципами организации ассоциации. Возможно, тут имело место воздействие иных, корыстных сил и побуждений. Может, здесь вмещались кармические или иные силы.

Конечно, нельзя считать Мортона единственной деструктивной силой, подобные тенденции могли зародиться внутри многих членов ассоциации. Мортон был только инициатором ее роспуска.

Я говорю об этом не для того, чтобы бередить неприятные воспоминания, но чтобы попытаться понять тот урок, который мы должны были извлечь их этих событий".

Вскоре дела школы пошли совсем плохо. Когда все перессорились, это стало началом конца [57] . Я не знал только, как будут происходить закрытие школы и отказ от собственности, позволят ли они школе продолжать работу хотя бы до конца семестра, чтобы студенты могли получить отметки за свою работу.

Я знаю, что Мортон и Эдди были искренни в том, что они сделали, и я, конечно, никогда не стану обвинять их в чем-либо из того, что произошло. Я только надеюсь, что смогу однажды снова назвать их своими близкими друзьями, поскольку я любил их именно как своих самых близких друзей. Я надеюсь, что между нами возникли прочные связи, за время нашей совместной работы мы стали значительно лучше в своем служении Богу, в нашей любви к ближним [58] .

Если работа заключается в том, что мы чувствуем верным и нужным, то она обязательно завершится успехом, пусть даже перед этим нам придется пройти через тяжелые испытания. Если же вы сомневаетесь в ее правильности и необходимости, у вас ничего не получится. Насколько я себя знаю, я всего лишь хочу делать то, что считаю необходимым и правильным. Поскольку мое, внутреннее "Я" получило такой замечательный дар с помощью этих каналов, я могу только надеяться, что сумею таким же образом помочь и другим людям. Я искренне верю, что могу прожить свою жизнь так, что Источники смогут счесть меня каналом, пригодным для служения ближнему.

Надеюсь, что мне удастся мыслить и поступать правильно, делать так, как указывает мне мой Господь и Учитель, ведь те, кто неустанно предпринимает одну попытку за другой, могут лучше узнать Его, и я хочу действовать в том же духе. Поскольку я понимаю, что жизнь и просветление моих любимых были обретены через эти каналы, то в каких бы условиях я ни оказался, когда меня просят помочь, я чувствую, что не должен отказывать. Если этот феномен, проявленный через меня, имеет некую ценность для других людей, а я уверен, что это так на основании моего собственного опыта, опыта моих близких и любимых людей, будет правильным хотя бы попытаться им помочь. Обстоятельства меняют наши возможности. Может быть, мы у порога греха. Можем ли все мы посвятить себя, наши жизни, наши усилия Его Благому Делу, Его Цели, Его Пути, какими бы они ни были? Если же мы оказались неспособны с помощью полученной информации сделать жизнь более достойной, хотя бы у тех, у кого возникли проблемы со здоровьем, то это значит, что мы отказались от своей истинной цели. Поскольку больница была предназначена для помощи людям, попавшим в беду, мы чувствуем, пусть даже наши возможности ограничены, что необходимо продолжать нашу деятельность, прилагать усилия и идти в избранном направлении прямо и уверенно.

В феврале 1931 года, после закрытия больницы и распада Ассоциации Национальных Исследователей, я написал письма всем тем, кто активно поддерживал нас в течение многих лет, или тем, кто выказывал интерес к нашей работе, не делая различий в том, сколько времени мы знакомы с адресатом. Мы решили назначить встречу в марте, чтобы понять, следует ли продолжать нашу деятельность, нужна ли нам организация или необходимо просто бросить эту затею.