— Вы врете! — заорала Крыса и бросилась на нее.

Мы с Джоуи удержали Крысу, а Айс снова поднял пистолеты:

— Боб, уводи сестру. И этих детишек тоже!

В его голосе было что-то зловещее. И во взгляде, которым он испепелял четырех человек на мушке, — тоже. Похоже, что Айсу хотелось подраться.

— Идем, Айс! — сказал ему Томми. — Не доверяю я этим пресмыкающимся.

— Ну их, Айс! — крикнул я.

Это было плохое место, и я не хотел, чтобы Айс тут оставался. Но его взгляд сделался холоднее смерти.

— Уходите! — приказал он.

Когда Смерть велит уходить, перечить нельзя, поэтому мы ушли. Я выпустил Крысу. Она так и шипела от злости:

— Треклятые педофилы!

Она обняла Фелицию и повела прочь.

— Ну, пошли, ребята! — сказал Томми, собирая детишек вокруг себя. — Отведем вас в безопасное место.

Я хотел предупредить Айса, что в темной гостиной кто-то сидит. Но он бы не стал слушать. Так что я взял двух ребятишек за руки и пошел за Томми.

До разбитого «рейнж-ровера», которым Айс протаранил ворота, свет из окон приюта почти не доставал. Мы шагали в сиянии луны, как немое стадо. Только одежда шуршала да подошвы топали по асфальту. Но у меня было легко на сердце, потому что мы спасли Крысу. И всех этих детишек тоже.

— Не бойтесь, все будет хорошо, — сказал им я.

И мне самому стало веселее, потому что я сам поверил в свои слова. И тут в тишине прогремел выстрел.

Некоторые детишки начали реветь. А некоторые восприняли выстрел как сигнал к старту. Они побросали свои пожитки и сломя голову помчались по дороге. Мы с Крысой переглянулись. Томми посмотрел на меня и хотел что-то сказать, но его перебил ужасающий вопль, донесшийся из приюта. А потом там закричали все.

— Убейте его! — заорал кто-то.

А потом началась такая перестрелка, что не описать! Яркие вспышки освещали окна и дверные проемы, а от грохота даже земля задрожала.

— Бегите! — крикнул нам Томми.

Я схватил Крысу и Фелицию и потащил их к воротам. Нас обогнал Джоуи. Он пробежал прямо по газону и заорал так, что его голос подхватило эхо:

— Живо, к машине!

За воротами детишки кинулись врассыпную. Некоторые скрылись в парке, но большинство исчезли в ближайших переулках. Я оглянулся через плечо. Томми ковылял за нами, стиснув зубы от боли и напряжения. Но отстал он не сильно. Впереди загорелись фары. Джоуи подъехал к нам и распахнул дверь. Томми подошел, шатаясь:

— Что случилось?

— Айса подстрелили! — выдохнул Джоуи. — Он упал!

— Айс! — вдруг подала голос Фелиция, она выскочила из машины и помчалась обратно в приют.

— Стой! — крикнул Томми и захлопнул дверь. — Увозите Мари-Клэр отсюда!

— Томми! — завопила Крыса и попыталась тоже выскочить, но я крепко в нее вцепился и не пустил.

Джоуи рванул с места так, что взвизгнули колеса. Крыса вопила и вырывалась. Все это время из приюта доносились выстрелы. Похоже, Айса окружили.

Потом приют скрылся из виду. Я держал Крысу мертвой хваткой. Я ни за что не позволил бы ей туда вернуться. Ни за что!

Как же я вымотался! Хотел бы поспать подольше, но не вышло. Я натянул футболку и джинсы и вышел из трейлера, вспоминая ужасы минувшей ночи. И увидел Крысу, вернее, силуэт Крысы, играющей в футбол под затянутым дымкой солнцем. Я тяжело опустился на стул и, щурясь, стал смотреть на реку. И как только Крыса может играть в футбол после того, что случилось? Она разбежалась и хотела ударить по мячу, но промазала. Нога прошла рядом, а мяч остался лежать на месте. Крыса отступила назад, занесла ногу, но вместо того, чтобы пнуть мячик, шлепнулась на задницу.

Я прикрыл глаза от солнца:

— С тобой все нормально?

Она медленно повернула голову в мою сторону. Я видел, что она что-то говорит, но не расслышал ни слова. Я встал, подошел поближе — и понял, что Крыса силится что-то сказать, но только беззвучно шевелит губами.

Я подбежал к ней и помог подняться:

— Что с тобой?

Она захрипела и наконец выплюнула:

— Ничего. Все нормально.

Я обнял ее и повел к трейлеру:

— Ты такая бледная!

Она подняла на меня глаза:

— Ты и сам паршиво выглядишь, Боб.

Она улыбалась, но при этом сжимала мою руку, как утопающий соломинку. Я усадил ее на солнышке и присел рядом. У нее был слегка ошарашенный вид и немного расфокусированный взгляд, но меня встревожило не это. Она смотрела прямо перед собой. Как будто видела что-то, невидимое для меня. Я вдруг испугался:

— Что с тобой?

Я был совсем рядом, но она завертела головой, чтобы меня найти. И засмеялась:

— Ничего… все намано… Баб.

Она говорила так медленно и невнятно, как будто напилась в стельку.