А Григорьев, не спеша поднявшись с койки, пошел к нему медленно и неотвратимо.

— Рудина ты сдал, по глазам вижу! Кого еще заложил, сука?

Сойкин, с обезумевшим от страха лицом, затарабанил кулаками в дверь.

— На помощь! Убивают!

Дверь тут же открылась, очевидно, вертухай подсматривал.

— Что стучишь, хулиган? По голове своей постучи!

— Он меня хочет убить! — сдал Григорьева Сойкин.

— На выход, Григорьев! — вяло, без всяких эмоций сказал надзиратель. — Мало тебе своей статьи, сшиб еще двести шестую?

— Так в какой камере живу? — спросил Григорьев с некоторой долей бравады и вышел в коридор. — В двести шестой. Сам Бог велел схлопотать и по этой статье. Все равно, валюта покроет. Большее меньшее всегда покрывает.

— Это уж точно! — подтвердил вертухай и запер крепко дверь.

Сойкин погрозил в дверь кулаком.

— Посидит в карцере, узнает! И в карточке отметят! Ни на кого я сам не стучу! А буржуев и их пособников выгораживать не намерен.

Но все сокамерники от него отвернулись. Даже Поворов.

Телок измотался на допросе.

Три часа следователь пытался узнать от него имена сообщников и кто навел на сберкассу.

— Ну, не верю! Там охранников трое. Чтобы ты пошел на дело один? Может, ты и любовью занимаешься один?

— Любовью в одиночку занимаются одни онанисты! — заметил Телок.

— Понимаешь! — одобрил следователь. — Так вот, не морочь мне голову.

— Скажете тоже! — вдруг сказал Телок. — Да у меня даже волосы на ладони не растут, как у вас!

Следователь машинально вгляделся в свою ладонь.

— Где ты увидел… — И рассмеялся. — Мерзавец! Ловко купил.

— За что купил, за то продам!

— Не забудь поторговаться! — напомнил следователь.

— За тебя много не дадут, торгуйся, не торгуйся! — смеялся ему в лицо Телок.

Следователь вздохнул и достал бумагу.

— Тебе за свою жизнь торговаться надо! А не за мою!

Телок спокойно смотрел на следователя.

«Понтует! — думал он. — Ничего у него другого нет!»

И запел, нахально глядя на следователя:

— Уважаешь Володю? — спросил спокойно следователь.

— Уважаю, тебя — нет!

— Я тоже Володю уважаю, тебя — нет! Но одно общее мы уже нашли. Давай искать другое..

— Долго искать будем! — прервал его Телок. — Жизнь пройдет.

— Жизнь пройдет мимо! Твоя! — многозначительно подчеркнул следователь. — Если будешь упираться рогами. По рогам и получишь!

— Женатик, а про рога упоминаешь! — надсмехался Телок. — Не к ночи будет сказано. Небось дежуришь сегодня ночью?

И он выразительно уставился взглядом на обручальное кольцо на руке следователя.

Следователь разозлился, но сдержал свой гнев.

— Может, — сказал он задумчиво, как бы размышляя сам с собой, — ты и не брал на душу покойничка, но твой дружок, когда с тобой в паре брал кассу год назад, охранника завалил. Помнишь?

— Что-то с памятью моей стало, — озабоченно продекламировал Телок, — все, что было не со мной, помню!..

Но тоскливое выражение его лица яснее ясного говорило о том, что он очень хорошо помнит этот злосчастный день, когда его подельщик напоролся внезапно на охранника и с испугу, а не по злобе выстрелил в него и убил наповал одним выстрелом.

— А что с того! — насмешливо сказал следователь, видя, что сообщение задело Телка за живое. — Твой дружок шлепнул, мы это, предположим, установили. Что из этого? Дружка твоего вскоре зарезали в придорожном ресторане, поэтому ты, наверное, и работаешь в одиночку. Но свидетели видели вас двоих. А доказать суду, что стрелял не один, а другой, проще пареной репы.

— Где ее найти только, эту репу? — задал вопрос Телок, чтобы что-нибудь сказать. — Не продают!

— Почему? — возразил следователь. — Бывает…

— Что вы от меня хотите? — сдался Телок. — Чтобы я кого-нибудь замочил? Тогда меня освободят от ответственности за убийство, которое я не совершал?

— Тоже мне, агент ноль ноль семь! — засмеялся следователь, довольный, что уломал грабителя. — Это надо еще заслужить! Такое право немногим дают: убивать, но не отвечать за убийство.

— Многие себе сами присваивают это право!