Шрифт:
ГИПСОФОБИЯ.
Мне, например, она тоже чрезвычайно свойственна.
Когда был впервые в Израиле, то понесло на гору Массада, там канатная дорога: пятьсот метров над пропастью. В пропасти камни. Ехал с закрытыми глазами и так же, ничего не видя, поднимался последние двадцать метров по ступенькам, вынесенным все над той же пропастью. Очень уж она была глубокой: смотришь и что–то ухает в тебе, будто какая–то ночная птица вопит в желудке, да еще пытается выскочить через пищевод и горло. Так что пусть у предполагаемого героя тоже будет гипсофобия, не гидрофобией же ему страдать, это больше удел женщин…
Гидрофобия.
БОЯЗНЬ ВОДЫ.
Но про женщин пусть пишут женщины, им яснее, отчего, почему и как они боятся.
Например, описываемым утром в лифте они боялись бы чужаков, то есть, страдали бы ксенофобией.
Чужак может оказаться насильником, от чужака может плохо пахнуть, чужак может превратиться в непотребное и грозное насекомое, а это уже похуже, чем паук, с черным, глянцевым панцирем, с хищно осклабленной пастью, с подрагивающими усиками — то ли кармическая тень динозавров, то ли еще неведомо какая, но отвратительная тварь, несущая с собой инсектофобию.
Мужчинам, между прочим, не свойственную.
Как и агорафобию, боязнь открытого пространства.
Хотя это уже более тонкие штучки, такие же, как например, антропофобия.
Сам я все же один раз был ей подвержен.
Боязни большого количества людей в одном отдельно взятом месте.
Случилось это в Москве, много лет назад, в вечерний час пик, на переходе с одной ветки метро на другую, с кольцевой на радиальную (или наоборот — точно уже не помню), на станции «Парк культуры». Я шел по переходу минут тридцать, с одной стороны чье–то плечо, с другой тоже чье–то плечо, впереди затылок, а сзади в затылок дышат тебе, слишком много людей и все они тебя нервируют.
Бесят.
Доводят до фобии.
Тебе кажется, что ты никогда не дойдешь, упадешь, тебя растопчут.
Мерзкое ощущение, то ли дело открытое пространство — никого нет и видно до самого горизонта. И никаких, соответственно, фобий!
NB: АГОРАФОБИЯ — ПАТОЛОГИЧЕСКАЯ БОЯЗНЬ ОТКРЫТОГО ПРОСТРАНСТВА.
Хотя кроме упомянутых есть еще монофобия — боязнь одиночества, петтофобия — боязнь общества как такового, нозофобия — боязнь болезней, зато мизофобия — боязнь грязи — свойственна, в основном, женщинам, хотя покойный поэт Маяковский страдал ей в такой ярко выраженной форме, что постоянно таскал в кармане кусок мыла.
Зато женщины любят мыть пол.
А еще страдают ситофобией — боязнью еды.
Тут герой ненаписанного рассказа должен выйти из лифта и пойти куда–нибудь дальше.
Пусть спокойно идет сквозь мир, полный страхов.
Да, надо уточнить, что есть люди, страдающие пантофобией. — боязнью всего на свете.
Человек, убегающий при звуке голосов из телевизора.
Или наоборот — при их отсутствии.
Впадающий в транс при зависании компьютера.
Теряющий сознание, когда отключается интернет.
Ненавидящий шопинг.
Ненавидящий себя без шопинга.
Устрашенный одним фактом того, что надо идти пешком.
Боящийся, что в один прекрасный день материализуется матрица и он поймет, что его давно съели.
Фобии, депрессии и страхи…
Хорошо, что я не исполнил мечту деда и не пошел учиться на врача–психиатра.
11. Про холмы
«Run over the hills» — так когда–то называлась моя страничка в интернете, на geocities, в том его дистрикте, что именовался rain forest, дождливый лес.
1. Бег через холмы.
2. Вокруг холмов.
3. В направлении холмов.
4. Выдуманная страна холмов…
Не помню, когда и как я оказался там впервые. Скорее всего, еще во Владивостоке, когда увидел сопки и подумал, что если бы они были не такими высокими и густо заросшими малопроходимыми зарослями, то я бы, наверное, ушел туда навсегда.
Чтобы больше никогда не возвращаться.
Хотя навряд ли в то время я был способен именно так сформулировать вскользь мелькнувшую мысль. Даже не мысль: ее смутное, расплывчатое видение, неясную тень, слабый отсвет, появившееся и моментально исчезнувшее отражение в старом, почерневшем зеркале.
Что–то наподобие с невероятно давних пор глубоко запрятанному и застывшему в душе окаменевшей смолой зачарованному ощущению от только что прочитанных в потрепанном шпионском романе странных и совсем ему чуждых строчек: