— Да он больше пяти тысяч не стоит, дедушка, — сказал я, упершись предельно честным взглядом в полусомкнутые глаза продавца, почти невидимые за морщинистыми веками. — Сбавить бы надо.

— Нельзя сбавить, — заупрямился старик, вытирая слезящиеся глаза. И, противореча сам себе, сообщил: — Девять тысяч тогда.

— Да он же ворованный, не иначе! — с явным ужасом открыл я Америку. — А ну как на нем убили кого? Зачем мне такие проблемы? Шесть тысяч, больше не дам.

«Отдай мне его подешевле, упрямый дед! Что ты споришь, когда тут, в ангаре такая духотища, и вообще я тороплюсь».

— Восемь, — закряхтел старикашка, утирая пот со лба. — Очень хороший, хотел себе оставить.

«Куда тебе еще этот пепелац, ты ж развалишься на запчасти послезавтра!»

— Семь тысяч, — решительно сказал я. — Все, что с собой есть, а нет, значит, нет — пойду дальше искать.

Продавец сплюнул в горячую пыль.

— Семь, — согласился он нехотя. — Забирай.

***

Дорога к дому, вопреки опасениям, оказалась не такой уж долгой — велосипед развивал на шоссе вполне приличную скорость, машин было немного, а в черте города я успешно рулил по тротуару, повергая в смятение редких прохожих. Погоды стояли жаркие, и народу на улицах, можно сказать, и не было.

Собраться дома тоже получилось довольно быстро — дольше всего заняло собирание раскиданных по всей комнате алискиных вещей, остальные девчонки держали свое снаряжение в порядке, что называется, одним куском. Бабушки Бутракхам в окрестностях не наблюдалось, так что я просто оставил ей короткое сообщение, что все в порядке, отлучаемся на пару дней, любим и целуем.

Я как раз кантовал, стоя у калитки, две объемные сумки на багажнике (хорошо, большой взял), как сзади раздались шаги.

— Может, помочь? — по-английски произнес голос с легким акцентом. Я обернулся.

Дядька средних лет, европеец. Высокий, крепкий, седоватые кудри трепал ветер. Глядел он, правда, вполне доброжелательно.

— Спасибо, — я завязал последний узел, подергал его на прочность и остался доволен. — Но вроде бы уже все, упаковал нормально. Не буду вас затруднять, тем более, вам и неудобно было бы — вон, рука перевязана.

Незнакомец кивнул.

— В путешествие отправляетесь? — вежливо поинтересовался он.

— Ага, — я улыбнулся. — На рыбалку с девчонками с ночевкой. Ну, вы понимаете.

Я забрался в седло и проверил равновесие. Неплохо, в общем-то, тяжесть чувствуется, но вести, по большому счету, не мешает. Особенно если нормальную скорость набрать.

— Конечно, — подтвердил высокий человек. Улыбаться в ответ он, правда, по какой-то причине не стал. — Конечно, понимаю.

***

Глава 10, где высокий человек демонстрирует, что его еще рано списывать со счетов

— Ну как? — Алиса забавно скользила по палубе «Черной лагуны», размашисто орудуя корабельной шваброй, похожей на увешанную макаронинами палку. — Успешно смотался-то, ничего не забыл? И как ощущения от катания?

Ружичка притормозил у пирса и жизнерадостно поморщился.

— Практики нет, — пожаловался он. — И тут седло непривычное, и люди на малоопытных велосипедистов почему-то не очень правильно реагируют. Разбегаются, орут чего-то, руками машут… Но главное — слишком долго пришлось катать для первого раза, из-за чего адски натрудил разные места, о существовании которых в моем организме ты, наверное, даже и не подозревала. Но в целом — отлично.

Он похлопал по двум тюкам на багажнике.

— Полтора из них — твои вещи. Ты с собой решила сразу все взять? Вот прямо все, включая любимого плюшевого тигренка?