Шрифт:
Тел.\факс: 78 302 9100
Свадьба
В ЗАГС Мишкина мама и Сергей Петрович решили идти одни — что там, уже не молоденькие, — а все остальные, баба Лида, подруга тетя Мариша и сам Мишка должны были ждать их дома за праздничным столом.
Ждали Сергея Петровича, который обещал зайти за мамой. Мама, счастливая, нарядная, с прической, хлопотала вокруг приготовленного стола, украшая салаты веточками укропа.
— А и правильно, — приговаривала баба Лида, перетирая хрусталь. — Посидим, отметим. Чтобы все по–людски, — баба Лида — мамина тетка, сестра покойной бабушки. Но Мишке с мамой она как родная.
— Ах, я вообще была против, — беспечно отмахивалась мама. — Что нам по двадцать, в самом деле? В нашем возрасте, если чувств нету, никакой штамп в паспорте людей друг возле друга не удержит. Но Сережа, он такой старомодный. Хочет, чтобы все, как полагается…
Мишка грустно усмехался. Он–то понимал, что мама говорит так только для вида, а на самом деле ей ужасно приятно, что ее Сережа такой старомодный. Женщины, они, сами знаете, какие…
Мишке вообще было грустно. Конечно, он рад за маму. Мама у них хорошая, добрая. Кому ж в жизни счастье, как не ей. Но вот, раньше он, Мишка, был светом в ее окошке. А теперь все Сережа, да Сережа…
— И–и–и, девка… Не скажи, — возражала между тем баба Лида. — Совместная жизнь, она только в начале вся розовая. А потом выходит в полоску — то белое, а то черное. Иной раз не то что уйти, убить хочется… Тогда и штампик людей друг возле друга держит, — Лида вздохнула. — Конечно, лучше бы ребенка…
— А что? Какие наши годы, — говорила мама и смеялась молодым смехом. Который Мишка и Лида так любили.
— Поглядите, какая прыткая… А я вот в журнале читала, что люди после тридцати гораздо реже уживаются вместе, чем молодые…
Мишка опять усмехнулся. Он видел, что и Лида рада за маму до невозможности. А говорит все это тоже просто так, вроде как из суеверия, чтобы нечистые силы — если такие существуют — не думали, что у них вдруг все стало отлично, что пора вмешаться и сглазить.
Мама посмотрела на Лиду снисходительно и махала рукой.
— А ты погоди–ка махать, — обиделась баба Лида. — Лучше вспомни, как ты с рекламным агентом встречалась. Что ни день — шампанское, цветы… Тоже, чуть заявление не подали… А потом…
Мама остановилась у стола и покраснела.
— Ах, Лида, брось, — досадливо сказала она. — Сережка не такой.
Но Лида уже и сама поняла, что переборщила.
— А что? Я ничего. Я к тому, чтобы он должен чувствовать ответственность, — пошутила она. — Он ведь берет в жены не только тебя. Он еще и нас всех берет: Мишку, меня… Пусть понимает…
Мама улыбнулась. Но настроение было уже не то.
Сергей Петрович должен был зайти в половине третьего. Но в полтретьего он не пришел. И в три тоже. Мама начала волноваться.
— Позвони ему, Мишка, — попросила она.
— Звонил уже. Три раза. Никто не отвечает.
И в четыре от него не было никаких вестей.
— Что–то случилось. Значит, что–то случилось, — повторяла мама. — Вчера он был какой–то странный, сказал, что может задержаться…
Она села на стул и безвольно положила руки на колени.
— У них вчера был мальчишник… Пропивали холостую жизнь…
Лида многозначительно подняла и опустила брови.
В полпятого позвонил телефон. Мама схватила трубку, но оказалось, что звонит подруга тетя Мариша.
— Вы что уже вернулись? — удивилась тетя Мариша.
— Еще и не ходили, — мрачно ответила мама. И стала совсем несчастной.
— Надо бы закуски в холодильник. Заветрятся, — заметила Лида. — Так что, пирог в духовку ставить или нет?
— Откуда я знаю! — рассердилась мама. — Что ты спрашиваешь…
— Ну, хватит, — прикрикнул на женщин Мишка. — Если Петрович сказал, что будет, значит будет.
И стал надевать кепку. Мишка был уверен: Сергей Петрович не из таких. У него слово с делом не расходится. И в этом они с Сергей Петровичем похожи друг на друга.
— Ты куда? — подозрительно спросила баба Лида.
— Куда–куда? За хлебом! — отрезал Мишка. — Хлеба–то опять нет!
Он сходил за хлебом, а потом сел на скамейку перед подъездом. Потому что у него мочи не было слушать этих женщин. И куда в самом деле Петрович запропастился?