Лицо юноши, приходившего ко мне в палату. Те же густые волосы. Те же пристальные глаза кленового оттенка. А стоит нашим взглядам встретиться, как на его губах появляется та же чуть кривая улыбка.

Это снова галлюцинации?

Или же происходит на самом деле?

У меня появляется странное жжение где-то между глазами. И с каждой секундой оно усиливается. Как будто луч лазера направили в одну точку над переносицей. Я морщусь и прикасаюсь пальцем к коже. На ощупь она совершенно нормальная. Даже прохладная.

Но чем дольше я смотрю на юношу, тем жарче пылает огонь на моем лбу. Как пожар. Как лихорадка. Но только это не причиняет боли. Это…

Успокаивает.

Почти умиротворяет.

Как будто шестнадцать лет забытой жизни больше не имеют значения. Ничто больше не имеет значения.

Я искоса бросаю взгляд на ручку двери. Осторожно кладу пальцы на ее хромированную поверхность. Но в этот момент у меня в голове снова раздаются слова Кияны: «желающие попасть в «ящик»… «самозванцы»… «жаждущие привлечь к себе внимание»… И лихорадка, охватившая меня, сразу исчезает.

Он тоже никто, говорю я себе.

Его улыбка не несет никакого смысла.

И моя рука снова опускается на колено. Не без усилия, но мне удается отвести от юноши взгляд. А как только зрительный контакт обрывается, пропадает и жар. Все приходит в норму.

Я с силой сжимаю медальон в кулаке. С такой яростью, что металл впивается в кожу ладони.

Мы двигаемся дальше. Люди продолжают мелькать перед глазами, но по мере того как мы набираем скорость, их становится все меньше и меньше, а потом они совсем пропадают из вида.

Карлсоны рассказывают мне, что живут в доме, который был частью ранчо, когда его построили в начале 1900-х годов. По их словам, поселок Уэллс Грик когда-то полностью принадлежал фермерам, но за последние пятьдесят лет туда переселились многие жители больших городов, которым захотелось тишины и покоя.

Мне сообщают, что мы доедем до места за три часа. Карлсоны путешествуют вместе со мной на заднем сиденье, а некто по имени Лэнс управляет транспортным средством, которое Хезер называет то автомобилем, то машиной.

Мне нравится, как мы едем. Дорога в основном гладкая, хотя попадаются и ямки, которые, как считает Скотт, являются следствием неправильного распределения бюджета штата Калифорния. Я киваю, словно мне понятно, о чем речь, хотя не соображаю в этом ровным счетом ничего.

Внутри тоже очень приятно. Пальцами я ощупываю черную кожу сиденья, мягкую и шелковистую. И одним нажатием кнопок можно много чего сделать, как и в больничной палате. Я интересуюсь у Хезер и Скотта, им ли принадлежит автомобиль, что почему-то вызывает у них смех.

– Хотел бы я иметь такой же! – отвечает Скотт. – Но нет, лимузин прислала авиакомпания. Вероятно, они посчитали, что могут сделать для вас хотя бы это. Словом, отделаться по дешевке.

– Почему вы так говорите? – спрашиваю я.

Он проводит ладонями по брюкам на коленях.

– Дело в том, что, как считают многие, они допустили преступную халатность. Взять хотя бы тот факт, что вы даже не значились в списке пассажиров. Хотя, если честно, это скорее всего произошло из-за сбоя в компьютере. Такое часто случается.

– Скотт работает с компьютерами, – поясняет Хезер, чуть касаясь пальцами бедра мужа.

– А что такое «компьютер»?

Скотт улыбается:

– Как бы это попроще… Короче, это такой аппарат или устройство, которое обрабатывает данные и производит с ними различные операции. В наши дни компьютер можно запрограммировать так, что он выполнит любую команду.

– Неужели?

– Именно так, – отвечает он с гордостью. – Компьютеры в своем развитии начинают быстро превосходить интеллектуальные способности человека.

Его слова кажутся мне странными.

– Значит, вы программируете компьютер так, чтобы он оказался умнее вас самого?

– Ты программируешь его с целью заставить мыслить самостоятельно, а потом он постепенно развивает свои способности и действительно становится умнее тебя. Компьютеры в состоянии воспринимать информацию быстрее и обрабатывать ее гораздо эффективнее, чем человек.

– Но если компьютеры интеллектуально сильнее, – задумчиво спрашиваю я, – почему вы не боитесь, что однажды они уничтожат вас самих?