Кристина глубоко втянула воздух в грудь. Теперь становится понятным, почему у него всегда такой бегающий взгляд. Он пережил трагедию, любимая женщина ушла от него в самом расцвете сил. И оставила его с маленьким ребенком на руках. Сердце девушки наполнилось одновременно жалостью и ревностью. Ей трудно будет бороться с призраком. Особенно когда его жена осталась в его памяти молодой и красивой, а сама она скоро начнет стареть. Тем более, когда остался от нее ребенок. Будет ли долгосрочным их роман?

– А ребенок на кого похож?
– ласково спросила она, надеясь на лучшее.

Но ответ почти убил ее:

– На маму. Копия мамы.

– Бедный ты, - вырвалось из нее.
– Мне тебя жаль.

– Не смей!
– вскрикнул он.
– Не смей мне этого говорить! Никогда больше!

Он вскочил с кресла, взмахнув руками. Тина ошарашено смотрела на его лицо - по нему текли слезы. Но прежде, чем она успела что-то ответить, часы пробили полночь.

Едва все три стрелки слились в единое целое, как внутри стен началось движение. Кто-то громко и одновременно со всех сторон начал грызть бетон.

– Хрысь-хрысь-хрысь - пронеслось по комнате.

Слева. Справа. За спиной. Прямо. Хрысь-хрысь-хрысь, тук-тук-тук, скрип-скрип-скрип.

Тина побледнела и шепотом спросила у Горы:

– Ты слышишь?

Мужчина с недоумением взглянул на нее.

– Слышу что?
– переспросил он, медленно опуская руки.

– ЭТО! Скрип внутри стен, - хриплым шепотом сказала она, бледная, как известь.

Гора склонил голову к плечу, прислушался.

– Я ничего не слышу, - ответил он ей.

Его ответ убил девушку наповал.

– Ты не слышишь?
– переспросила она.

– Нет, - качнул он головой.
– В комнате тишина.

– Как же это?
– жалобно пропищала Тина.
– Ну, вот же! Сейчас грызет кто-то справа. Теперь слева. Слышишь?

Гора покачал головой, внимательно прислушиваясь.

– Тина, в комнате тихо. Нет никакого постороннего шума.

Девушка подавленно замолчала. Затем подняла ноги с пола и прижала колени к себе, сжавшись в комочек. Она отчетливо слышала шум со всех сторон. Сбылись ее самые худшие опасения, это поскребывание слышала только она одна.

Гора молча наблюдал за ней. Затем вынул из кармана ай-фон, подключил к нему наушники и включил радио. Он подошел к девушке и протянул ай-фон ей.

– Возьми, - сказал он в ответ на отчаянный взгляд Тины.
– Попробуй с наушниками.

Дрожащими руками девушка взяла телефон из его рук. Она послушно воткнула наушники в уши, и... шум смолк. В голову ей вторглась песня поп-группы Градусов.

– "Я держу себя в руках, я с опытом", - запело в голове.

Шума больше не было слышно.

– Ну как?
– громко спросил Гора.
– Теперь слышишь шум?

Тина вынула наушники из ушей - скрипение внутри стен вернулось.

– В наушниках не слышу, - сообщила она, слабо улыбнувшись.

Гора присел на кровать рядом с ней и обнял ее.

– Тина, в комнате тихо, - шепнул он ей на ухо.

Хрысь-хрысь-хрысь, тук-тук-тук, хрысь-хрысь...

– Здесь никого нет, - продолжал он.

Хрысь-хрысь-хрысь...

– Я сошла с ума, - шепотом сказала Тина.
– Гора, я слышу шум со всех сторон. Это лечится?

– У Джона здесь есть знакомый психотерапевт, - нерешительно сказал Гора.
– Давай завтра поговорим об этом. Мы тебе обязательно поможем. Этот шум... его на самом деле нет. Тебе он лишь кажется...

Тина заплакала. Обнявшись, они просидели так в течении часа. Гора не переставал твердить, как заведенный, что вокруг стоит тишина. Тина плакала. Потом, когда слезы кончились, она уткнулась носом в его грудь, а он ласково гладил ее по голове.

Тихое безумие Тины прекратилось в час ночи. Стук и скрип прекратились. Едва в комнате наступила благословенная тишина, как девушка отстранилась от Горы.

– Твоя футболка вся в моих слезах, - тихо сказала она.
– Шум исчез, Гора.

Мужчина вместо ответа привлек к себе девушку и нежно поцеловал в губы. Он медленно опустил ее на кровать.

– Ты не против?
– хрипло спросил он, нависая над ней.

От слез глаза Тины блестели, печать покорности и слабости осела на лице, делая его невероятно сексуальным и беззащитным. Девушка слабо кивнула головой. Откажи она ему сейчас, вряд ли бы он смог сдержаться. Все женское тело буквально молило о спасении, ни один здоровый мужчина не устоял бы.