Гэнси и Адам разом начали поднимать руки и тут же опустили их. Да, они знали его. Нет, они не знали его. Живой Ноа существовал задолго до их появления в школе. А мертвый Ноа был скорей явлением, чем знакомством.

– Вы много пропустили, – продолжала она. – Моя мама всегда говорила, что он был похож на фейерверк, а это значило, что ему постоянно выписывали штрафы за превышение скорости, а еще он запрыгивал на стол во время семейных встреч и вытворял прочее подобное. У него всегда было множество идей. Он был очень жизнерадостным.

Адам и Гэнси переглянулись. Они всегда чувствовали, что тот Ноа, которого они знали, был ненастоящим. Слушать, насколько его сущность пострадала после смерти, обескураживало и приводило в замешательство. Невозможно было не думать о том, сколько всего сделал бы Ноа, если бы остался в живых.

– В общем, я сегодня здесь, потому что я фактически была первой, кому он рассказал об этой идее – основать День ворона. Он позвонил мне как-то вечером. Кажется, ему было четырнадцать в то время, и он рассказал мне, что ему приснился сон о сражении воронов. Он сказал, что все они были разного цвета, размеров и форм, и он был внутри них, а они кружились вокруг него, – она сделала широкий жест рукой, имитируя смерч; у нее были руки и локти, как у Ноа. – Он сказал мне: «Мне кажется, это был бы классный арт-проект». И я ответила: «Думаю, если каждый ученик сделает по одному ворону, получится как раз нужное количество».

Гэнси ощутил, как волосы у него на руках встали дыбом.

– Они бросались в атаку и носились по кругу, и вокруг были только вороны, только сновидения и мечты, – продолжала Адель, но Гэнси не был уверен, действительно ли она так сказала или же ему почудилось, и он просто вспоминал уже сказанные ею слова. – В общем, я знаю, что ему бы понравилось то, как это происходит сегодня. Так что спасибо вам за то, что помните об одном из его безумных снов.

Она уже спускалась со сцены; Адам прикрывал один глаз рукой; в зале вместо бурных аплодисментов раздались покорные двойные хлопки учеников Эгленби, которым было велено таким образом проявить уважение.

– Вперед, вОроны! – подбодрил их Чайлд.

Это было сигналом для Адама и Гэнси открыть двери. Школьники высыпали наружу. В зал хлынули свет и влажный воздух. Директор Чайлд подошел к ним и пожал руку сначала Гэнси, потом Адаму: – Благодарю за службу, джентльмены. Мистер Гэнси, я сомневался, что вашей матери удастся организовать сбор средств и составить список гостей уже к этим выходным, но, похоже, у нас все получилось. Если она будет баллотироваться в президенты, я проголосую за нее.

Они с Гэнси обменялись приятельскими улыбками, какими обычно обмениваются партнеры при подписании контракта. Это был бы чудесный момент, если бы на том и закончилось, но Чайлд еще некоторое время задержался у двери, затеяв вежливую пустую беседу с Гэнси и Адамом – соответственно, самым лучшим и самым умным из учеников. Целых семь мучительных минут они обсуждали погоду, планы на День благодарения и, наконец, истощив все темы для разговора, расстались, когда во двор вышли младшие ученики со своими боевыми вОронами.

– Господи Боже, – выдохнул Гэнси, переводя дух от чрезмерно проявленного усердия.

– Я думал, он никогда не уйдет, – отозвался Адам. Он слегка потер край своего левого века, прищурил глаз, прежде чем посмотреть куда-то за спину Гэнси. – Если… ой. Сейчас вернусь. Кажется, мне что-то попало в глаз.

Он покинул Гэнси; Гэнси поспешил окунуться в торжество Дня ворона. Он спустился к подножию лестницы, где ученикам раздавали воронов. Стая была сделана из бумаги, фольги, дерева, папье-маше и жести. Некоторые птицы могли парить в воздухе – в животиках у них были воздушные шары с гелием. Некоторые были сделаны в виде бумажных змеев. Некоторые насажены на палочки, с двумя дополнительными для управления крыльями.

Это сделал Ноа. Это приснилось Ноа.

– Вот тебе птичка [13] , – сказал Гэнси младший школьник, протягивая ему ворона приглушенного черного цвета – деревянный каркас, обтянутый газетной бумагой. Гэнси шагнул в толпу. Толпу Ноа. Где-то в лучшем мире Ноа мог бы сам открывать эту юбилейную церемонию.

Везде, куда ни глянь, ландшафт состоял из палочек, рук и белых футболок, механизмов и шестеренок. Но если посмотреть в слишком яркое небо, палочки и ученики исчезали, и все пространство было заполнено вОронами. Они пикировали и атаковали, ныряли и взмывали вверх, порхали и вертелись на месте.

Было очень жарко.

Гэнси ощутил, как соскальзывает время. Совсем чуть-чуть. Это зрелище до странного напоминало ему картину его другой жизни, настоящей жизни; эти птицы были двоюродными братьями сновиденных существ Ронана. Так несправедливо, что Ноа должен был умереть, а Гэнси остался в живых. Ноа по-настоящему жил, когда его убили. А Гэнси лишь убивал время.

– У этой битвы есть какие-то правила? – бросил он через плечо.

– В войне нет правил, кроме одного – остаться в живых.