эмоций, и понимаю, о чем именно он думает в данный момент.

Это как озарение.

Я просто знаю, слышу слова, которые он даже не произносит.

Если ты существуешь…не дай мне потерять ее. Не дай ей потерять себя.

– Ты не потеряешь меня, - говорю я вдруг. Джед поднимает на меня взгляд. Он

потерянный и немного ранимый, словно я пробралась в самую глубину его души. Его

мыслей. – Никогда не потеряешь. Я обещаю.

Он улыбается, нежно, мягко, и едва-едва касается пальцами моих щек, шеи. Легкие,

парящие прикосновения. Запоминаю их. Каждый секундный момент, каждое касание.

– Мы не сможем вечно скрываться здесь, - говорю я в итоге. Джед снова прислоняется к

стене. Его лицо задумчивое, брови сведены вместе. Он облизывает сухие губы.

– Ты права, - отвечает он, - Не сможем. Они найдут нас, как только мой отчим обо всем

разболтает. Он в курсе, что я бывал в этих зданиях.

– Что ты делал здесь?

Джед подмигивает.

– Догадайся.

Мне и догадываться не нужно. Все довольно очевидно. Киваю, понимая, к чему он

клонит, и просто молчу, обдумывая ситуацию. Бежать нам некуда. Если только пересечь

границу города. Но сделать это не так-то просто. Там наверняка целая армия стражей.

Возможно, мы смогли бы проскользнуть там, где охрана не так бдительна или где ее мало. Но

как узнать, где это место?

В голову приходит совершенно безумная идея. Если я теперь умею читать мысли

Джеда, то, возможно, смогу проникнуть в голову Ксаны.

– Думаешь, можно проникнуть в чью-то голову на расстоянии? – спрашиваю я. Джед

лениво пожимает плечами.

– Смотря, к кому. Что ты задумала?

– Хочу попробовать поговорить с Ксаной. Я все еще не знаю, что с ней, где она. Адриан

сбежал, но сестру я не видела. Я должна убедиться, что с ней все хорошо. Научишь меня, как

это работает?

21

8

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

Джед снова испускает тяжелый вздох. Глаза делаются неприятными. Он закатывает их.

Сначала не могу понять, почему он так себя ведет, а затем до меня доходит. Они с Ксаной

сразу же не поладили. Хотя «не поладили» не то слово. Скорее, возненавидели друг друга.

– Ладно, - говорит он, наконец, - Но, если из-за нее ты пострадаешь, я ее прикончу. Не

задумываясь.

И он совсем не шутит.

(К)

Их назвали Гасителями.

Люди, стражи – теперь их нельзя было так назвать. Они брали оружие и делали вид, что

охраняют территорию от мятежников, бедняков, что живут за границей, или «объектов», как

их прозвали в правительстве. На самом же деле это было нечто совершенно иное. Президент

Нойр во всеуслышание объявил о начале войны. Никто не знал, о чем идет речь на самом

деле. Никто, кроме меня.

Я не знала, как себя вести. С одной стороны, была мама. Она говорила все больше

ужасных вещей о моих брате и сестре. Говорила, что они не смогут вернуться сюда, что мне

нужно о них забыть. Она хвалила меня за то, что я осталась с ней. А мне каждый раз

становилось тошно.

Теперь, когда отца не стало, она больше не скрывала связь с президентом. По крайней

мере, от меня.

– Я его люблю, милая, - говорила она, - Как и он меня. Мы уже давно вместе.

Мне не хотелось верить в то, что все это происходит со мной. Если честно, теперь я

вообще ни во что не хотела верить. Самым яростным и страстным желанием было – сбежать.

Испариться, чтобы никто и никогда не нашел меня. Но я не могла. Мама контролировала

каждый мой шаг. Она провела все необходимые процедуры для выявления у меня каких-либо

отклонений. Ничего не найдя, она успокоилась.

Я не знала, почему мой ген не выявился при проверке. Возможно, это часть моих

способностей. А может, мне просто повезло.

Сегодня наступает день Гашения. Этот день мы наверняка отметим, как трагический в

наших календарях. На моих глазах творятся бесчинства. Беспорядки на улицах, мятежи, беспрепятственные обыски домов, проверки на ген Инсолитуса. Как в самом страшном

кошмаре. Я наблюдаю за всем этим ужасом из окна своего дома. Мать не пускает меня

никуда. Я не покидаю комнату уже почти неделю.