Это было не умно. Это было глупо, но я этого хотела и чувствовала, что Колт тоже хочет. Поэтому я собиралась дать ему это, а беспокоиться буду позже.

Всё та же старая, глупая Фебрари.

Так я и поступила.

И вот теперь на карту поставлено всё: семья, друзья, Колт.

Мне следовало бы подождать и посмотреть, чем всё обернется, что случится после того, как всё это дерьмо закончится.

Но я не стала ждать.

Та же старая, глупая Фебрари.

Я осторожно отодвинулась, а потом откатилась от Колта, решив, что мне необходима либо йога, либо текила. Поскольку было утро, пришлось выбрать йогу, хотя я бы предпочла текилу.

Повернувшись, я оказалась спиной к Колту, но не успела добраться до края кровати, как он поймал меня, обняв рукой за талию.

— Куда это ты собралась?

Его голос, хриплый со сна, раздался прямо возле моего уха, потому что он притянул меня обратно к своему телу.

— Покормить Уилсона.

Вторая рука скользнула под меня.

— Уилсон подождёт.

— Уилсон не любит...

Я замолчала, потому что руки Колта двинулись, одна вниз по животу и между ног, а вторая легла мне на грудь. Потом его большой и указательный пальцы сомкнулись на моём соске, и это прекрасное ощущение заставило меня автоматически прижаться к его паху, и я выгнулась, сильнее вжимаясь грудью в его ладонь.

— Да, девочка, — прошептал Колт мне на ухо и поцеловал в шею. Его слова вместе с пальцами творили настоящее волшебство.

Совсем скоро я уже ёрзала на его руке, повернув голову и вжимаясь лицом в подушки, чтобы заглушить стоны.

— Дай мне свой рот, Феб, — потребовал Колт, и я не заставила его ждать, тут же повернув шею к нему.

Он приподнялся и поцеловал меня, и этот поцелуй был лучше всех предыдущих, что говорит о многом. Лучше, чем все его поцелуи, лучше, чем все поцелуи, которые были в моей жизни. Самый лучший.

Когда мои бёдра задрожали, Колт оторвался от меня.

— Вот так, давай, — подбодрил он, касаясь моих губ.

— Алек.

— Вот так, малыш.

Я вскинула бёдра, я была уже близко и отчаянно хотела кончить.

— Алек.

Его имя прозвучало как мольба.

— Хочешь мой член?

— Да, — прошептала я. Я чувствовала его, твердый, прижимающийся к моей попе, и я уже знала, как он ощущается, когда проникает глубоко в меня, и желала его больше, чем воздух.

— Подвинься, милая.

Я сделала, как было сказано, а он дал мне то, чего я хотела, и скользнул внутрь. Одной рукой он продолжал ласкать меня между ног, а вторая рука двинулась вверх, к моей челюсти, удерживая за шею. Он двигался, а я задыхалась, приближаясь к оргазму, стремясь к нему изо всех сил.

Охрипший голос Колта подарил мне его.

— Кончи на моём члене, Феб.

И я снова сделала, как он сказал.

Никогда я не испытывала ничего лучше. Он — самое лучшее, что у меня было.

А ведь прошлая ночь была лучшей, я кончила два раза подряд, сильно, долго — неслыханно, невероятно, великолепно.

Но этот раз был ещё лучше, ничего похожего я не испытывала. Потрясающе.

И я понимала: это не просто потому, что всё было здорово, а потому, что со мной Колт.

Я потихоньку отходила от оргазма, подстраиваясь под Колта, который продолжал двигаться. Я провела ладонью вниз по его руке и накрыла его ладонь у меня между ног, переплетя наши пальцы, чувствуя, как он входит и выходит из меня.

— Прекрасное ощущение, — прошептала я, и это была правда.

— Малыш, — прорычал Колт.

Я сжала ладонь поверх его руки.

— Ничего подобного, Алек, никого лучше тебя.

Он вонзился ещё глубже и зарычал мне в волосы, а я ещё сильнее сжала руку.

Он прижался к моей спине, продолжая нежно двигаться, как вчера ночью, слегка выскальзывая, потом возвращаясь, не нарушая наше соединение, даря сладкую, сокровенную ласку.

Мне это нравилось, слишком сильно. Я была права, это прекрасные ощущения.

Какая же я глупая.

— В следующий раз, — сказал Колт мне в волосы удовлетворенным, но странно раздосадованным тоном, — я трахну тебя так, чтобы видеть, как ты кончаешь.

Хотелось бы мне быть умной Фебрари, которая объявила бы, что следующего раза не будет, но вместо этого я осталась глупой Фебрари, которая знала, что следующий раз определённо будет, независимо от того, что стоит на кону, даже если на кону стоит всё.

— Детка, мне надо покормить Уилсона, — прошептала я, хотя Уилсон уже сбежал, и я не слышала его мяуканья, что странно.

Колт сжал меня в объятьях, прежде чем расслабить руки.

— Я ещё посплю. — Он согнулся и поцеловав меня в лопатку. — Разбудишь меня через час?