— Здесь, милая Фейра, ты найдёшь своё задание. Просто ответь на вопрос, выбрав правильный рычаг, и ты победишь. Выберешь неправильный — умрёшь. Поскольку вариантов ответа всего три, полагаю, я подарила тебе неслыханное преимущество.

Она щёлкнула пальцами и раздались стоны металла.

— То есть, — добавила она. — Если ты справишься с загадкой вовремя.

Не очень высоко, две гигантские, унизанные шипами решетки, которые я приняла за люстры, начали снижаться, медленно опускаясь на каменную комнату…

Я обернулась к Люсьену. Вот почему решётка разделяет комнату надвое — чтобы я была вынуждена смотреть, как его пронзит насквозь, когда я и сама буду раздавлена. Шипы, увенчанные свечами и факелами, горели красным — даже на расстоянии я видела исходящий от них жар.

Люсьен дёрнулся в цепях. Это не будет быстрая смерть.

И тогда я повернулась к стене, на которую указывала Амаранта.

На её гладкой поверхности была выгравирована длинная надпись, а под ней — три каменных рычага с номерами I, II и III вырезанными над ними

Меня начало трясти. Я узнавала только самые простые слова — бесполезные, такие как «но» и «ушел». Остальное было размытой вереницей букв, которых я не знаю, букв, которые мне необходимо было медленно произнести и понять их значение.

Шипованная решетка продолжала опускаться, уже поравнявшись с головой Амаранты, и вскоре она вычеркнет любые мои шансы выбраться из этой ямы. От жара раскалённого металла было уже тяжело дышать, по вискам покатились капельки пота. Кто ей сказал, что я не умею читать?

— Что-то не так? — выгнула бровь Амаранта.

Я сфокусировала всё внимание на надписи, сохраняя дыхание настолько спокойным, насколько у меня получалось. Она не говорила, что испытание заключается в чтении — она насмехалась бы гораздо больше надо мной, если бы знала о моей безграмотности. Судьба — жестокий, ехидный поворот судьбы.

Загремели и натянулись цепи, Люсьен выругался, увидев, что за задача передо мной. Я повернулась к нему, но когда увидела его лицо, я поняла, что он слишком далеко, чтобы прочитать надпись вслух для меня, даже несмотря на его усовершенствованный металлический глаз. Если бы я услышала вопрос, у меня появился бы шанс ответить… но загадки никогда не были моей сильной стороной.

Меня проткнёт раскалённый шип, а затем размозжит на полу как виноградину.

Решетка как раз проходила мимо краев ямы, полностью заполняя пространство — ни одного безопасного угла. Если я не отвечу на вопрос до того, как решетка опустится до рычагов…

Горло сдавило, и я читала, читала и читала, но не могла разобрать слов. Воздух стал тяжёлым и пропитанным запахом металла — не магии, а раскалённой, неумолимой стали, наступающей на меня дюйм за дюймом.

— Ответь! — отвлёк крик Люсьена.

Мои глаза горели. Слова были лишь пятнами букв, издевающимися надо мной своей последовательностью и формами.

Металл со стонами царапал гладкие каменные стены комнаты, а шепотки фэйри становились всё более возбуждёнными. Мне показалось, что я видела ухмылку старшего брата Люсьена сквозь дыры в решетке. Жарко — так невыносимо жарко.

Будет больно — шипы большие и довольно тупые. Они не пронзят быстро. Им потребуется некоторое время и сила, чтобы вонзиться в тело. Пот стекал по шее и спине, пока я пялилась на буквы и на I, II и III, от которых каким-то образом теперь зависела моя жизнь. Два варианта меня прикончат, один остановит решетку.

«Три… кузни… кузнеца… кузнечика…»

Решетка не останавливалась, и расстояние от моей головы и до первого из тех шипов было уже меньше моего роста. Клянусь, жар пожирает воздух из ямы.

«…под… пыр… пырг… пирг… вэли… вали… подпр ы гивали…»

Я должна попрощаться с Тамлином. Сейчас. Моя жизнь подошла к концу — это мои последние мгновения, это они, последние несколько вдохов моего тела, последние удары моего сердца.

— Просто выбери любой! — крикнул Люсьен, и кто-то в толпе разразился хохотом — без сомнений, громче всех смеялись его братья.

Я протянула руку к рычагам и уставилась на три цифры сквозь мои дрожащие, татуированные пальцы.

I , II , III .

Я не видела в них никакой разницы между жизнью и смертью. Шанс спастись у меня есть, но…

Два. Двойка счастливое число, потому что она как Тамлин и я — нас только двое. Единица наверняка несчастливая, потому что единица как Амаранта или Аттор — существа одиночки. Единица — подлая цифра, а тройка — это слишком — это как три сестры, ютившиеся в крошечном домишке, ненавидящие друг друга, пока не подавились ненавистью, пока она их не отравила.