— Змею… убил, — еле отдышавшись, ответил я. — Представляешь, мам, солнце заходит, смеркается, и такая большая чёрная гадюка развалилась на дороге. Испугался, ну, и давай лупцевать её уздой. А она крутится, вьётся… Насилу прибил…

— Повезло тебе, сынок, — торопясь к мычащей корове с подойником, сказала мать. — Убей змею на закате солнца и тебе будет отпущено сорок грехов. Так старые люди говорят.

Не знаю, простит ли меня Господь, когда предстану перед Его Судом. Слишком много недостойных поступков совершают люди, слишком часто нарушают они заповеди Иисуса Христа. Подумал о ком–то нехорошо — грех! Позавидовал — грех! Возгордился — грех! Злоупотребил чревоугодием, вином, курением — грех! Прелюбодействовал — грех! Покривил душой — грех! Не постился — грех! Работал в церковные праздники — грех! Все грехи — человеческие поступки, из которых, по сути дела и состоит вся жизнь. Не говоря уже о тяжких проступках и преступлениях, совершаемых нечестными, злыми, коварными людьми, готовыми ради денег, власти и корысти убить, ограбить, украсть, сжульничать, предать. Маловато будет одной гадюки, чтобы вымолить у Господа прощение за все неблаговидные дела и помыслы! Суеверие, невежество породили этот миф.

Гадюка — полезное для природы пресмыкающееся, неотъемлемой частью которой является. Сколько человеческих жизней спасено благодаря препаратам, лекарствам, сывороткам, снадобьям, приготовленным из яда гадюк. Не убивайте змей! На дорогах от автомобилей гибнут десятки, сотни тысяч людей. А от гадюк? Единицы! Автомобиль — враг человечества! Только за минувший год на дорогах России погибло 30 тысяч человек! В два раза больше, чем за десять лет войны в Афганистане!

Так почему вы не бросаетесь с кувалдой и ломом на лакированные чудовища на колёсах, смрадящие газом, таящие в себе смерть и мученические болезни, приносимые людям? Бейте, крушите их! Отливающие эмалью роскошные лимузины–убийцы намного страшнее и смертоноснее автоматов Калашникова! Какие бы после второй мировой войны не велись военные действия в разных странах, в них погибло меньше народу, чем на дорогах под колёсами автомобилей, в автокатастрофах. Так давайте дружно ударим молотками, камнями, палками — всем, что под руку попадётся, по сверкающим дорогим автомобилям — бездушным, подлым, алчным, не предсказуемым и безжалостным стальным врагам человечества! Что? Кишка тонка? Боитесь? У вас достаёт смелости ударить палкой лишь беззащитное животное? Или надеетесь, что костлявая старушка с косой на плече, сидящая незримо за рулём вашего автомобиля, пощадит вас? Многие так надеялись. Все дороги, каждый их километр политы кровью несчастных жертв автомобильных аварий. Вдоль трасс, на кладбищах стоят памятники тем, кто с любовью гладил полированный капот безмозглого железного монстра. А кабы знали они, что «примут смерть от коня своего», или задавят кого этим самым «конём» в сотню лошадиных сил, обошли бы его за версту, крестясь: «Свят, свят, свят! Сгинь, нечистая сила! Не хочу ни своей смерти, ни близких своих, ни других невинных людей!».

Задумайтесь над этим, садясь за руль своего красавца. Задумайтесь, прежде чем замахнуться палкой на змею, виноватую лишь в том, что природа наделила её ядовитыми зубами для умерщвления мышей и лягушек.

Подумать только! Двадцать первый век грянул! Компьютеры, лазеры, сотовые телефоны, цифровые фотоаппараты и видеокамеры, карманные телевизоры и микрокалькуляторы, космические корабли, атомные подводные лодки и ледоколы, говорящие роботы: всего не перечислить, что напридумывал человек. Самые смелые фантастические проекты давно воплощены в жизнь, стали реальностью сегодняшнего бытия, обычным явлением. А человечество, в основной своей массе, как было грубым, невоспитанным, бескультурным, жестоким, жадным, таковым и осталось. И ещё больше, с использованием технических достижений, стало губить природу. А, значит, себя, цивилизацию. Поистине беспримерное единство общей цели — сообща рубить засыхающий сук, на котором все сидят над пропастью! Уже наполовину сук подрублен. Немного осталось. Треснет сук, обломится. Полетят все в Преисподнюю!

Задумайтесь над этим, прежде чем поймать бабочку, прихлопнуть кузнечика, вымыть в ручье машину, развести огонь в лесу, нарвать букет полевых цветов, вырвать гриб, разворошить муравейник, разорить гнездо.

Задумайтесь, прежде чем драть икру из лосося, осетра, прежде чем нажать на спуск ружья, поставить капкан или сеть, слить в реку мазут, вывалить мусор на лужайку, срубить дерево.

Задумайтесь…

Путешествие моё продолжается.

Вчера, располагаясь в палатке ко сну, включил радио. Канал «Радио России» порадовал хорошей душевной песней о любви и семейных отношениях.

Запомнилась фраза: «Жизнь — река».

Услышанные слова из песни обрадовали и разочаровали. Приятно, что сравнение жизни с рекой, пришедшее мне в голову ещё в начале плавания, оказалось верным. Досадно, что не одного меня посетила эта мысль. Какой–то поэт в своих стихах давно сделал вывод, что жизнь — река, готовая перевернуть лодку на крутых волнах.

Река моя не всегда бурная, и плот, порой, еле движется вдоль затопленных наводнением тальников. Но образное сравнение жизни с рекой вполне подходит к моему одиночному плаванию в далёкую неизвестность.

Не представляю, как неслись бы мои спаренные лодки по бурной реке, но сегодня по утру каким–то чудом не влетел под стоящую на якорях старую, ободранную, рыжую от ржавчины баржу. Её широченный нос полого, как лыжа, задранный кверху, угрожающе висел передо мной. Я не видел в барже никакой опасности, равнодушно приближался. Стоит без речного толкача и пусть себе стоит. Подплыву, оттолкнусь багорчиком и пройду мимо этой горы металлолома. Так думал я, беззаботно развалясь на сиденье. Какая–нибудь сотня метров отделяла меня от возможной гибели. В последнюю минуту я увидел, что течение перед баржей бурлит, ходит кругами. Плот закачался, устремился к барже, убыстряя ход. Я почуял неладное, схватился за вёсла, но об этом надо было раньше побеспокоиться, заблаговременно отгрести от баржи. Плывущее впереди меня бревно нырнуло под баржу, исчезло под ней. Видимо, то же самое случилось бы и с плотом–катамараном и его незадачливым капитаном. Меня несло в широко раскрытую пасть, образованную пространством между водой и днищем. Она поглотила бы меня, как некогда кит Иону. Не сдобровать бы мне. Это так же верно, как то, что после ночи наступает день.

Нарастающий шум моторки, на который я поначалу не обратил внимание, раздался совсем рядом.

— Держи! — крикнул парень с лодки, бросая мне капроновый конец. Я ухватился за него, и моторка, круто влево потащила меня, выхватив плот почти из–под носа баржи.

— Ну, мужик, ты даёшь! — сбавляя обороты и подруливая ко мне, не слишком почтительно крикнул парень. — На прошлой неделе под эту баржу засосало «казанку» с семьёй. Мотор заглох у них. Пока чухались с ним, завести пытались, лодку затянуло течением под баржу, протащило под ней и выкинуло вон там. Баба жива осталась, а мужик и двое пацанов утонули. Недавно хоронили их…

— Спасибо, друг, — совершенно подавленный и ошеломлённый случившимся — сконфуженно сказал я. Лишь благодаря расторопности случайного рыбака меня не постигла печальная участь недавно погибших здесь людей. Я засуетился, доставая флягу с вишнёвым ликёром, намереваясь отблагодарить спасителя.

— Да, ладно, — отмахнулся парень, — оставь себе. — Нагнулся к ящику, вынул две крупных стерлядки и бросил мне. — Возьми на уху. Будь в другой раз осторожен, близко к барже не подходи, — добродушно предупредил он. Мотор взревел, и скоро неизвестный мой избавитель от неминуемого кораблекрушения скрылся за тальниковым мысом.