— Тогда, полагаю, придется это сделать, — тяжело вздохнула она.

— Что сделать?

— Бросить мой любимый дом у моря и переехать в тесную квартиру. Бобби присмотрел. — И она назвала адрес застройки.

— Думаю, у большинства дублинцев другие представления о тесноте, — процедил Деклан. — Более того, половина жителей Ирландии была бы счастлива, если бы могла позволить себе там жить.

— У каждого свои представления. Мне есть с чем сравнивать, — холодно сказала она. Затем, резко сменив тему, спросила: — А не мог бы Джонни приходить туда и делать с ним упражнения, чтобы немного его подремонтировать?

— Нет, Джонни работает и здесь, и в больнице. Однако он может дать вам список упражнений или координаты другого физиотерапевта, которого вы сможете нанять.

— Уж не хотите ли вы сказать, что отказываетесь посетить вашего больного?

— Джонни работает здесь на государственную медицину. Вы с мужем, к счастью, можете себе позволить частного физиотерапевта. Кроме того, Джонни распишет вам все упражнения, и вы сможете делать их вместе с Бобби.

— Вы хотите, чтобы я делала упражнения?

У Деклана в голове будто что-то взорвалось. Напряжение последних дней, постоянное притворство, будто все в порядке, когда ему хотелось завыть, — все это вывалилось из него прямо в лицо этой злобной мегере.

— Послушайте, миссис Уолш. Если бы я думал, что могу помочь Фиониной жизни, делая упражнения и готовя ей бессолевую и нежирную пищу, если бы я знал, что этим подарю ей хоть один лишний день со мной в этом мире, я бы сделал все что смог. Я бы на голове стоял, если бы это могло помочь. И то же сделала бы Нора для Айдена Данна, и жена Лара, и остальные родственники, которые сюда приходят. Может быть, вы думаете иначе. Мы все разные.

— Вы решили меня повоспитывать, доктор Кэрролл?

— Нет, миссис Уолш. А теперь не могли бы вы сказать, что именно вы собирались от меня услышать, когда пришли сюда? — Он отвернулся, чтобы она не видела, как его трясет от ярости и раздражения.

— Доктор Кэрролл, пожалуйста… — начала она.

— Скажите мне только, на что вы надеялись?

Ее так потряс голос Деклана, что она правдиво ответила:

— Видимо, я надеялась, что вы скажете, что это все неважно. Что Бобби не станет лучше, где бы он ни был. Тогда мы могли бы остаться у себя.

— И это вы надеялись услышать? — Деклана трясло.

— Да, уж если вы спрашиваете.

— Получите же, что заслужили, Розмари Уолш, — сказал он и отвернулся. Он закрыл глаза и попытался размеренно дышать. — Получите то, чего заслужили в жизни, — сказал он и ушел. Он прошел уже половину коридора, когда услышал грохот и визги.

Хилари уже вызывала “скорую” по телефону, когда Деклан ворвался обратно в комнату.

Розмари проталкивалась мимо лестниц, на которых работали маляры, и сшибла одну из них. Лестница поддерживала длинную доску, на которой стояли двое рабочих. Они свалились наземь в волнах краски, с кучей банок и древесины. Прямо на Розмари Уолш.

Деклан опустился на колени возле них. Была ли в этом его вина? Где Аня, черт побери? Как раз тот случай, когда нужен кто-то говорящий по-польски.

— Аня! — беспомощно позвал он. В дверях появилась Фиона и с первого взгляда оценила произошедшее.

— У нее теперь есть мобильный. Я ей позвоню, — сказала Фиона. Это заняло секунды. Аня бежала обратно из закусочной при клинике.

— Как Розмари? — спросила Фиона.

— Без сознания. Пульс есть. Пусть сначала рабочие уйдут.

Аня вбежала и упала рядом с ними на колени. Деклан рявкнул свои вопросы, и Аня, держа маляров за руки, быстро перевела. Деклан видел, как на их лица возвращается спокойствие, когда с ними заговорили на родном языке.

— Скажи им, что они в порядке, — сказал он.

— Я уже сказала, — ответила Аня.

Фиона предложила, чтобы Аня посидела с поляками, пока не приедет “скорая”. Она заняла Анино место возле Деклана.

— Она дышит, — сказала Фиона.

— С трудом, — ответил Деклан.

Они наклонились, глядя на Розмари, на ее лицо, исцарапанное щепками, и на ее ноги, лежащие под очень странным углом. У нее могла быть сломана спина. Деклан провел по ее телу руками вверх-вниз.

— Сломана рука. Сломана нога. Шея вроде в порядке, но я не рискну ее двигать.

— Что бы ты стал делать, если бы не ждал “скорую”? — спросила Фиона.

— То, что и собираюсь. Начну реанимировать.

— Но…

— У нее поверхностное дыхание. Мы можем ее потерять, — сказал он. И на глазах Хилари, Лавандер, Ани, Фионы и двух перепуганных поляков доктор Деклан Кэрролл начал делать искусственное дыхание изо рта в рот Розмари Уолш, самой неприятной пациентке, какую им когда-либо приходилось видеть.

Люди со “скорой” источали комплименты. Если бы не молодой доктор, говорили они и качали головой. Они доставят ее в больницу в один момент. Она сильно пострадала, но жить будет. Пусть кто-нибудь сообщит ближайшим родственникам.