— Франция и СССР имеют достаточно развитую авиапромышленность, чтобы осилить такой проект на двоих. Я всецело поддерживаю ваше предложение, — тут же согласился Хрущёв. — Наши авиационные специалисты разрабатывают сейчас варианты самолёта-аэробуса большой вместимости...

— Как вы сказали? Аэробус? — переспросил де Голль. — Отличное название для нашего совместного предприятия, вы не находите? Большой самолёт, дешёвый в эксплуатации, доступный как автобус. По-моему, замечательная идея. И очень своевременная. Франция сейчас находится в кризисе. Нам очень нужна общая идея, способная сплотить нацию.

— Совместное строительство коммунизма, я полагаю, предлагать преждевременно, — улыбнулся Хрущёв.

— Пожалуй, к такому радикальному повороту мы не готовы, — засмеялся президент. — Давайте начнём с туристической индустрии и совместного авиалайнера.

Переговоры лидеров двух стран продолжались ещё долго. По результатам беседы лидеров было заключено межправительственное соглашение о сотрудничестве в сфере туризма, предусматривавшее, в числе прочего, упрощённый порядок оформления туристических виз на срок до 30 дней, и поставки во Францию советских авиалайнеров.

В сфере гражданской авиации стороны договорились начать совместную разработку широкофюзеляжных пассажирских самолётов. Концерн «Airbus Industrie» был образован на 10 лет раньше и в другом составе акционеров. Его основные предприятия разместились в Тулузе и Иркутске. (АИ)

Договорились о расширении сотрудничества в автомобильной промышленности, в телевидении и электронике. Возможность совместной разработки ЭВМ заинтересовала и де Голля и Хрущёва. Результатом стало межправительственное соглашение о научно-техническом сотрудничестве, в рамках которого заключались отдельные соглашения между французскими компаниями и советскими научно-производственными объединениями. Одним из первых таких соглашений стал договор с фирмой «Compagnie des Machines Bull». Французская радиоэлектронная промышленность, представленная тремя главными игроками: «CSF», «Thomson» и «Radiotechnique» в то время просто игнорировала рынок элементной базы для ЭВМ, полностью сосредоточившись на военных заказах и автоматизации производства. Поэтому во Франции был огромный недостаток компонентной базы для создания мейнфреймов. Закупки электронных компонентов в СССР стали для «Bull» возможностью развивать своё производство ЭВМ.

Особой темой на переговорах стала возможность сотрудничества в космосе.

— Мы во Франции были впечатлены успехами Советского Союза в освоении космоса, — сказал президент. — Жаль, что эти исследования слишком тесно переплетены с военной тематикой. Нам хотелось бы принять участие в этих работах. Я понимаю, что нет смысла говорить о совместном создании ракеты-носителя. Франция пока всё ещё страна НАТО, и вы не допустите утечки информации, которая может быть использована в военных целях.

— Возможность совместной космической программы есть, — ответил Хрущёв. — Вы можете разрабатывать спутники и автоматические межпланетные станции совместно с нашими специалистами, и выводить их на наших ракетах, пока не создадите собственный носитель. Ведь работа над ним у вас наверняка уже идёт.

— Более того, наше сотрудничество в освоении космоса может пойти и более активно. У меня есть для вас несколько предложений.

— С удовольствием их выслушаю, — заинтересовался президент.

— Французской ракете понадобится космодром, — сказал Никита Сергеевич. — А космодром — это сложное и дорогостоящее сооружение. Это далеко не только сам ракетный старт, это ещё и монтажно-испытательный комплекс, подъездные пути, завод жидкого кислорода, множество средств связи и измерений. И очень большие расходы, если создавать всю аппаратуру самостоятельно. Но для великой державы иметь собственную ракету-носитель, и собственный космодром — это вопрос престижа.

— Безусловно, — согласился де Голль.

— Есть вариант — для экономии средств мы можем предоставить под первые запуски будущего французского носителя площадку на нашем космодроме, — предложил Хрущёв. — И обеспечить взаимодействие наших и французских специалистов.

— Очень интересное предложение, благодарю, — ответил президент. — Но вы сказали — под первые запуски? То есть, это не всё, что вы хотели предложить?

— Да. Возможно, вы знаете, что самое энергетически выгодное место для космодрома — вблизи экватора. Это позволяет легко выводить спутники на геостационарную орбиту, и добавляет более 450 метров в секунду к скорости спутника, за счёт использования вращения Земли. И как раз у Франции есть подходящее место, — Никита Сергеевич покрутил глобус и ткнул карандашом в побережье Южной Америки. — Французская Гвиана. Всего пять градусов севернее экватора. Если строить космодром — то именно там.

— Чёрт меня подери... Вы правы! — кивнул президент, рассматривая глобус.

— Я хочу вам предложить совместное строительство и использование этого будущего космодрома, — сказал Хрущёв. — Мы предоставим контрольно-измерительную аппаратуру, радиолокаторы, наши специалисты даже могут спроектировать старт под вашу будущую ракету. Франция могла бы предоставить часть средств связи, а также взять на себя, скажем, 50 процентов финансирования проекта.

— У меня есть свой меркантильный интерес, — улыбнулся Никита Сергеевич. — Мы построили бы на вашем космодроме старты для наших собственных носителей, и использовали бы площадку совместно с вами. Для вас выгода ещё и в том, что с экваториального космодрома вы могли бы выводить на орбиту более тяжёлые спутники нашими носителями.