— Это — совершенно новая идея, — видя, что Первый секретарь заинтересовался, Лебедев пояснил подробнее. — Наши студенты творчески переосмыслили концепцию М-50, и вместо двух АЛУ, работающих с единым полем памяти, сделали одно многозадачное АЛУ.

— Многозадачное? — переспросил Хрущёв.

— Да. У обычного процессора имеется набор так называемых регистров, в которых он временно помещает обрабатываемые данные, адреса, команды... информацию, с которой АЛУ работает в данный конкретный момент времени, — Лебедев объяснял по-простому, «как для 6-го класса». — Раньше у нас быстродействия хватало только-только на обслуживание одного набора регистров. Сейчас, по мере роста тактовой частоты, появилась возможность обслуживать попеременно, в цикле, 12 таких наборов. Можно сделать и меньше, например, 8 или 4 — для упрощения и удешевления машины.

(Архитектура CDC Cyber-170, фактически — 12-потоковый hyper-threading)

— То есть, машина как бы переключается с одного набора регистров на другой, успевая обсчитывать не одну задачу, а сразу несколько. Это позволяет не только реализовать ввод-вывод данных параллельно с решением основной задачи, но и решать несколько основных задач одновременно, под управлением особой программы-диспетчера, иначе именуемого операционной системой.

— Операционная система? — переспросил сидевший напротив Лебедева Исаак Семёнович Брук.

— Небольшая программа, постоянно находящаяся в памяти, и управляющая выполнением пользовательских задач, — пояснил Лебедев. — А также целый комплекс небольших служебных программ, вызываемых по мере необходимости.

— А чем плоха обычная управляющая микропрограмма, прошитая в ПЗУ? — спросил Рамеев.

— Её сложнее обновлять и расширять, — ответил Лебедев. — А тут ядро операционной системы сидит в оперативной памяти постоянно, можно его дописывать, обновлять, и даже на лету подгружать и выгружать модули ядра, не перезагружая ЭВМ.

— Это как? — изумился Рамеев.

— М-м-м... — Лебедев замялся. — Это показывать надо... Так не объяснить. Никита Сергеич, у вас телетайп работает?

— Конечно, — кивнул Хрущёв.

— Вы не позволите провести после совещания короткую демонстрацию? — спросил Лебедев.

— Пожалуйста! — ответил Никита Сергеевич. — Ещё вот какая идея... Если уж заниматься стандартизацией нашего зоопарка, то надо и о конструктивном оформлении машин сразу задуматься. У нас сейчас будут активно внедряться интегральные схемы, уже используются микросборки. А корпуса ЭВМ каждый лепит свои, опять же, кто в лес, кто по дрова. Надо проверить, что творится в этом плане на Западе, а потом принять за основу стандартный модуль, как единицу объёма монтажа на микроэлектронных компонентах.

Хрущёв имел в виду Unit, как единицу монтажа серверных стоек. Пока его понял только Лебедев, остальные с этим понятием ещё не сталкивались.

— Да и корпуса самих наших микросхем надо бы пропихнуть на Запад в качестве стандарта, — добавил Первый секретарь.

— Сначала, Никита Сергеич, надо решить вопрос с полупроводниковой памятью, — сказал академик. — Пока у нас память по десятку шкафов занимает, думать о стандартных модулях ещё преждевременно.

— Сейчас, — продолжил Лебедев, — значительно более важными проблемами следует считать создание полупроводниковых микросхем памяти, с высоким быстродействием, уменьшение габаритов и повышение плотности записи накопителей на магнитных дисках, а также создания быстрого модема на принципах квадратурной амплитудной модуляции сигнала со скоростью не менее 20 килобод.

— Необходимо разрабатывать системы приема/передачи модулированного сигнала (КАМ), цифровых приемопередатчиков, работающих на высоких и ультравысоких частотах. Также мы уже начали в инициативном порядке разрабатывать аппаратный кодировщик звукового сигнала, реализующий алгоритм сжатия с потерями. Его исходный код нам предоставлен компетентными органами, судя по названию — Speex, какая-то западная разработка... Он позволит передавать аудиосигнал в цифровом формате, при этом на сжатие данных не будет затрачиваться время работы основного процессора. Всё это необходимо для организации цифровой связи в масштабах страны.

— Сергей Алексеич, вы, пожалуйста, ваши предложения в письменном виде Григорию Трофимычу для протокола представьте, — попросил Хрущёв. — Чтобы при записи на слух чего-нибудь случайно не исказить. Предложения, считаю, правильные, реализовывать их будем.

Исаак Семёнович Брук рассказал о ведущихся в ИНЭУМ под его руководством работах Николая Яковлевича Матюхина и Михаила Александровича Карцева. Основой этих разработок была ЭВМ М-3, разработанная Матюхиным под руководством Брука в 1954-55 годах. С 1957 года Матюхин работал отдельно, в НИИ автоматической аппаратуры, занимаясь разработкой специализированной ЭВМ для ПВО, получившей собственное наименование «Тетива». Эстафету от Матюхина в ИНЭУМ принял Карцев.

Брук делал ЭВМ М-3 без постановления ЦК и Совета Министров, по постановлению Президиума Академии Наук. Поэтому у него возникли проблемы при сдаче машины Государственной комиссии под председательством академика Бруевича. К тому же Исаак Семёнович, человек более чем оригинальный, скрытный, старался держать факт ведения своих разработок в секрете. Однако при этом Брук предоставлял техническую документацию на М-3 всем, кто проявлял к ней интерес, давая возможность построить машину самостоятельно. Таким образом, он фактически предвосхитил концепцию Open Hardware. (Вот такой он был оригинал)