Слива вместе со своими подельниками посягнул на самое святое — на общак, а значит, заслуживал немедленной смертной казни. Но, учитывая чистосердечное признание подсудимого, его хорошую работу и ходатайство коллег, толковище заменило приговор к высшей мере другим, не подлежащим обжалованию. Слива вместе со своим шестым номером обязаны вернуть деньги, а потом идти к ментам сдаваться.

Когда Слива в точности исполнил это золотое решение, менты чуть не двинулись мозгами. Среди бела дня до них вламывается вор с подельником, и начинаются громкие вопли за явку с повинной. Слива, который прежде отвечать на допросах чего-то внятного считал ниже своего воровского достоинства, дает показания на самого себя со скоростью пулемета. Аноха, тот вообще дрожит, каясь, как бы он был счастлив, если у нас введут пожизненное заключение. И когда менты то ли всерьез, а может, в шутку заметили Анохе: для полного раскаяния было бы неплохо, когда он возьмет на себя еще три висячие квартирные кражи — тот с таким удовольствием попер навстречу их желанию раскрывать преступления, какого вряд ли стоило ожидать.

Аноха чистосердечно кололся: он готов отвечать за любые кражи, кроме предложенных, а также за покушение на римского папу, Бенину маму или появление на свет его собеседников, а когда надо, так менты уже могут получить показание — именно он написал «Малую землю» под псевдонимом. В заключение Аноха слезно просил ментов не вешать на него трупов, одновременно соглашаясь на любое наказание старого режима, если можно, то без расстрела. Ну, а когда без этого никак нельзя перевоспитывать его дальше, то чему бывать, того не миновать.

Выйдя в очередной раз на свободу, донельзя перевоспитанный экс-архитектор сделал грамотный вывод: он до того обучился в исправительном от фраерских замашек учреждении, что вполне может трудиться самостоятельно. А потому решил зарабатывать самым распространенным и элементарным способом, освобождая хаты от всего лишнего, что в них лежало.

Аноха запросто заломился на одну квартиру, дверь которой сумел отомкнуть еще быстрее, чем его в свое время уговорили на явку с повинной. За этой гнилой дверью вора ждала такая добыча, что он только успевал благодарить судьбу, набивая свою торбу золотом, мехами и хрусталем.

Не успел Аноха мысленно скомандовать себе: «Спасибо этому дому, теперь пойдем к другому» — как услышал за своей спиной рык, мало в чем уступающий по выразительности тигриному. Вор на всякий случай направил в сторону этих звуков луч фонарика, и его морду перекосило не от дополнительной радости уворовать еще чего-то, а совсем по другому поводу. Кроваво-красный оскал огромной пасти с ходу довел Аноху до нужной мысли.

Домушник мгновенно стал доказывать дарвиновскую теорию за происхождение человека. В долю секунды он, подобно личности, народившейся от гиббона, взлетел на шкаф в передней, не выпуская из зубов торбы с добром, и самым невероятным образом упаковался в тридцатисантиметровом пространстве между мебелью и потолком…

Ровно через два дня после этого события мимо подломленной квартиры проходила соседка, вернувшаяся с дачи. Так она почему-то стала активно принюхиваться к двери, а потом постучала. В ответ, вместо «войдите», девушка услышала грозный рык и отчаянный вопль: «Спасите! Убивают! Сдаюсь! Вызовите милицию!». Соседка мгновенно врубилась, что делать, и настучала ментам по телефону.

Прибывший наряд выяснил у вызывавшей их дамы, что соседи еще не вернулись с дачи в хату, а в ней уже точно кто-то поселился явно без временной прописки. Менты прислушались до человеческого хрипа и хорошо известным не только им способом сумели открыть дверь, не выбивая ее могучими плечами.

Первым делом не переступившие порога менты почувствовали вокруг себя такой запах, который бывает только у допотопного сортира после экскурсии в него помешанной на диспепсии толпы. На залитом самыми органическими отходами шкафу поскуливало нечто, слегка напоминающее человека, непонятно каким образом уместившееся в узком пространстве, вопреки всем законам природы. Только после этого зажавшие привычные ко всему носы менты заметили — возле шкафа лежит белая собака, а вокруг нее разбросаны золотые цацки, деньги, осколки хрусталя и пыжиковая шапка, наполненная все тем же дерьмом.

Неизвестное науке существо завопило со шкафа почти человеческим голосом, чтобы менты поскорее проявили гуманность и увезли его в тюрьму. Стоило защитникам правопорядка пошевелиться, как пес принял боевую стойку и менты захлопнули дверь с такой скоростью, словно тренировались в этом деле с утра до вечера.

Тут же на площадке они приняли решение — нейтрализовать собаку и с ходу получить, возможность резко опустить прущую кверху кривую нераскрытых краж.

— Да вы что? — прислушалась до их рассуждений соседка. — Попробуйте только убить это животное. Знаете, сколько он стоит? Весь райотдел не рассчитается.

Менты натурально задумались. Конечно, одно дело — раскрыть кражу и спасти местами человека, совсем другое — платить за это из собственного кармана. Тем более кража, считай, уже расследована, а этот домушник вполне может еще немного посидеть на шкафу. Судя на то, что из него вытекло, он успел привыкнуть до своей странной позы в узком пространстве.

И тогда менты приняли поистине мудрое решение. Они устроили щелку в двери и сказали Анохе: колись по-быстрому, чего ты тут оказался, а потом мы тебя вызволим от четвероногого вертухая.