Наступило тягостное молчание. Фродо не отвечал, борясь с сомнениями и страхом. Сэм морщил лоб и не сводил глаз с хозяина. И вдруг выпалил:

– С вашего разрешения, господин Фродо, я отвечу: нет! Этот Долгоброд вас предупреждает и говорит, чтобы вы были осторожнее. Тут я согласен, давайте с него и начнем. Он из Диких Земель, а я о тамошнем народе ничего хорошего не слышал. Он что-то знает, это ясно, но знает он больше, чем следует, и это не причина брать его с собой! Заведет нас куда подальше, – и поминай, как звали!

Пипин вертелся на месте, словно ему было неудобно сидеть. Долгоброд не ответил Сэму, но когда тот замолчал, перевел проницательный взгляд на Фродо. Фродо поймал его взгляд и отвел глаза.

– Нет, я так не думаю, – медленно произнес он. – Я думаю, что ты не такой, каким кажешься. Ты начал говорить со мной, как бригорянин, а потом у тебя голос стал другим. Все же в одном Сэм, наверное, прав: тебе не кажется странным, что ты сам предупреждаешь нас об осторожности, а просишь поверить тебе на слово? Кто ты? Что ты на самом деле знаешь о моем… о моем деле, и как ты о нем узнал?

– Да, ты отлично усвоил урок осторожности, – сказал Долгоброд, хмуро усмехнувшись. – Но осторожность – это одно, а неуверенность – другое. Теперь тебе одному до Райвендела не добраться, и единственный шанс – довериться мне. Решайся. На некоторые вопросы я отвечу, если тебе это поможет принять решение. Но как ты поверишь в то, что я скажу, если ты до сих пор мне не поверил? Однако есть…

В этот момент в дверь постучали. Господин Медовар принес свечи, а за ним показался Ноб, таща бидоны с горячей водой. Долгоброд отступил в темный угол.

– Пришел пожелать вам спокойной ночи, – сказал трактирщик, ставя свечи на стол. – Ноб! Воду неси в спальни! – он посмотрел Нобу вслед, вошел в комнату и закрыл дверь.

– Значит, вот что, – начал он нерешительно и озабоченно. – Если я вам этим навредил, то и сам очень сожалею. Но одно помнишь, другое забываешь, сами знаете; а я ведь так занят. То одно, то другое, – вся неделя в хлопотах, все из головы вышибло, как говорится. Очень надеюсь, что еще не поздно. Видите ли, меня просили не прозевать хоббитов из Хоббитшира, а особенно одного по имени Фродо Торбинс…

– Но при чем тут я? – спросил Фродо.

– А вам лучше знать, – сказал трактирщик понимающе. – Я вас не выдам. Мне сказали, что этот Торбинс путешествует под именем Подхолмс, и неплохо его описали, с вашего позволения.

– Да ну? Опишите, раз так! – перебил его Фродо, не подумав, что этим себя выдает.

– «Упитанный краснощекий полуростик», – сказал господин Медовар. Пипин фыркнул, Сэм возмутился. – «Это тебе не очень поможет, Баттерс, большинство хоббитов такие, – сказал он мне, – но он повыше остальных, светлее и с раздвоенным подбородком. Бойкий такой, глаза блестящие». Простите, но это не я, это он сказал.

– Он? Кто он? – нетерпеливо спросил Фродо.

– Ах, он! Гэндальв, если вы его знаете. Говорят, он маг, но он мой хороший друг, как бы там ни было. А теперь не знаю, что он мне скажет и сделает, если появится; не удивлюсь, если все мое пиво сквасит или меня в колоду превратит, он несколько вспыльчив. Да что уж теперь, что сделано, то сделано.

– Да что сделано? – сказал Фродо, начиная терять терпение от замедленного хода мыслей Медовара.

– На чем я остановился? – сказал трактирщик, сделав паузу и щелкнув пальцами. – Ах да, старина Гэндальв. Три месяца назад входит он ко мне в комнату без стука. «Батти, – говорит он, – утром я ухожу. Сможешь оказать мне услугу?» «Все, что в моих силах!» – отвечаю я. – «Так вот, я спешу, – говорит он, – и мне самому некогда, а надо передать вести в Хоббитшир. Можешь найти кого-нибудь понадежнее и послать туда?» «Найду, конечно, – говорю я. – Завтра найду или послезавтра». «Надо завтра», – говорит он и протягивает мне письмо. Адрес на нем яснее ясного, – сказал господин Медовар, вынимая письмо из кармана, и с важным видом (он гордился репутацией человека грамотного) прочитал: «Господину Фродо Торбинсу. Торба-в-Холме. Хоббиттаун. Хоббитшир».

– Мне письмо от Гэндальва! – закричал Фродо.

– А, так вы, значит, Торбинс? – сказал Медовар.

– Ну да, – сказал Фродо. – И чем скорее вы мне отдадите письмо, и объясните, почему не послали, тем лучше для вас. Это вы и хотели мне сказать с глазу на глаз? Долго объяснялись, однако.

Бедняга Медовар совсем расстроился.

– Вы правы, господин гость, – сказал он. – Примите мои извинения. Я ужасно боюсь. Если из этого вышли неприятности, что скажет Гэндальв? Но я не нарочно. Я его отложил в надежное место, на следующий день поспрашивал – никто в Хоббитшир не собирался; из своих людей я сразу послать никого не мог. А потом одни хлопоты другие захлестывают, вылетело оно у меня из головы. Я же человек занятой. Я все сделаю, что смогу, если смогу теперь положение исправить, только скажите, помогу всем, что в моих силах! Я это тоже Гэндальву обещал, независимо от письма. «Батти, – сказал он мне, – этот мой друг из Хоббитшира может скоро сюда прийти, и не один. Назовется Подхолмсом. Имей в виду! И вопросов не задавай. Если меня с ним не будет, а у него будут неприятности и понадобится помощь, окажи любую, сделай все, что можешь, а я тебя отблагодарю», – сказал он. Вот теперь вы пришли, и неприятности, похоже, рядом.

– Что вы имеете в виду? – спросил Фродо.

– Этих Черных, – сказал трактирщик, понизив голос. – Они ищут Торбинса, и будь я хоббитом, если у них добрые намерения! Заявились в понедельник, все собаки выли и гуси переполошились. Жутко, я вам скажу. Ноб ко мне прибежал, волосы дыбом, сказал, что два черных человека у двери спрашивали хоббита по имени Торбинс. Я этих Черных послал подальше и дверью хлопнул, но они всю дорогу до Криволесья всех расспрашивали. И вот тоже скиталец, Долгоброд, спрашивал. Рвался к вам еще до ужина, отдыхать мешал.