Семеро саперов приготовились к своему последнему бою. Каждый дал клятву драться до последнего патрона. Дьяченко снял с древка знамя, спрятал на груди. Хозяев дома капитан Дикарев отправил в подвал. Воины открыли огонь по приближающимся врагам. Разгорелась жаркая перестрелка. Одну атаку фашистов отбили. В небе над селом появилось шесть «илов». Они пронеслись совсем низко над лесом и ринулись в атаку на фашистские танки. Один за другим загорелись «тигры». Ни одному фашистскому танку не удалось увернуться от ударов штурмовиков.

И вот полковник Дикарев у того самого дома с железной калиткой. Только толкни рукой, сделай пару шагов, и окажешься у окна, за которым стоял в напряженном ожидании с автоматом в руках. Неожиданно калитка распахнулась, на улицу вышли две пожилые женщины. Они взглянули на Дикарева и почти одновременно всплеснули руками. Одна из них, что постарше, худенькая, с морщинистым лицом, обняла его со словами: «Сынку, ты жывый? От щастя-то яке». По морщинистым щекам обеих женщин текли слезы. Дикарев тоже ощутил комок в горле. Значит, помнят, значит, узнали его, одного из тысяч советских солдат, принесших на эту землю освобождение от немецко-фашистского рабства.

«На минуту» остановил машину возле дома полковник Дикарев, а задержался на полчаса, — не решился обидеть невниманием людей, с которыми связал его один день из фронтовой биографии. Прощаясь, пообещал приехать еще, пригласил к себе в гости.

…У околицы села Батьков почетного гостя встречали председатель колхоза имени Жовтневой революции и ветераны Великой Отечественной войны. Каждый из них прошел по трудным фронтовым дорогам, прежде чем познал радость победы. И сейчас, через тридцать лет, нередко просыпался от неожиданно нахлынувших воспоминаний. Поэтому так понятны были им чувства, владевшие немолодым офицером, когда после торжественного вечера он долго стоял у обелиска, на котором высечены имена погибших при прорыве гитлеровской обороны. А потом они еще долго сидели в саду, в тиши летней звездной ночи. Кто-то из фронтовиков затянул «Землянку». Пели все, а когда отзвучал последний куплет, Дикарев услышал, как его фронтовому товарищу, известному своей молчаливостью, сказали:

— И ты, Мыколо, пидтягнув? Вид тэбэ ж и двох слив нэ почуеш.

Фронтовик заулыбался:

— Душа писни просыть…

З. И. Жук

О. Е. Ермакова

В один из летних дней во Львов съехались ветераны 996-го штурмового авиационного полка, сражавшегося в грозном сорок четвертом в небе Львовщины. Среди собравшихся однополчан находились бывший летчик-штурмовик Захар Иларионович Жук и воздушный стрелок Ольга Егоровна Ермакова.

Беседуя с ними, мне удалось узнать многое об этом экипаже.

— Утром 14 июля, — говорил Захар Иларионович, — на полевом аэродроме выстроился весь личный состав авиаполка. Зачитан боевой приказ. Лица просияли радостью — наши войска идут в наступление!

Тяжело груженные машины поднимались в воздух. Полк вылетел в полном составе и взял курс на запад.

Впереди шел самолет командира — майора А. И. Шепельского. Я как штурман полка был у него ведомым. Летели на высоте 1500 метров. Нас сопровождали истребители. По команде майора Шепельского я вышел вперед и, перейдя на детальную ориентировку, повел полк. Недалеко от Зборова шел ожесточенный поединок нашей артиллерии с артиллерией противника. Сверху видны траншеи, окопы, скопление боевой техники врага. Поле боя покрылось черным дымом.

Я дал команду: «В атаку!» От сброшенных бомб загорелось несколько танков и автомашин, в панике разбегалась вражеская пехота. Противник открыл сильный огонь из зенитных орудий. В воздухе появились немецкие истребители. Их сразу же атаковали наши сопровождающие.

— Первый заход прошел у нас удачно, — вспоминала Ольга Егоровна. — Все тридцать шесть самолетов остались целы и невредимы. А когда стали заходить на второй круг, огонь зенитных орудий противника усилился. Снаряды огромными огненными иглами прошивали небо. Несколько прошло около фюзеляжа нашего самолета, и я инстинктивно сжалась, ожидая удара. И все же не думала, что нас могут сбить. Почему-то считала, что мы счастливые, хотя номер самолета у нас был «тринадцать».

Я неотступно следила за вражескими истребителями. И вдруг увидела, как штурмовик накренился и камнем пошел вниз. А в воздухе раскрылись два купола парашютов. Чей-то экипаж спускался на позиции наших войск. Но внезапно появился «мессершмитт» и расстрелял беззащитных летчиков в воздухе. У меня защемило сердце от боли.

Позже мы узнали, что погибли летчики младший лейтенант Осипов и его воздушный стрелок старший сержант Тутаринов. Я хорошо помню Виктора Осипова — молодого, жизнерадостного летчика. Помню, как перед вылетом на это последнее для него боевое задание он пел под аккомпанемент баяна:

Рассказывали мне ветераны и о боевых действиях штурмового полка 15 июля.

В этот день летчики полка вылетали штурмовать танки противника в районе села Плугов. Летчики наносили бомбардировочно-штурмовые удары по скоплению вражеских танков и артиллерии. Когда кончались боеприпасы, машины возвращались на аэродром, нагружались ими до предела, заполняли баки горючим и снова уходили на штурмовку. В течение пяти часов несколько раз вылетали в район Плугова.