Тот промолчал, но, остановившись, долго вглядывался в темнеющую подворотню.

Людмила разделась и, тихо пройдя сквозь желтый свет керосиновой лампы в белом балахоне ночной рубашки, легла на свою не по-монашески пышную кровать. Воры остались сидеть у стола, равнодушно перебрасываясь картами. За окном уже было совсем темно. Тикали ходики, спокойно отсчитывая время, оставшееся до трех часов ночи.

Неудачник прислушался и осторожно прошептал:

— Спит…

— Мы сюда больше не придем, — хмуро сказал Джентльмен. — Прямо оттуда и на Петровскую… Я там комнатушку нашел. Никто не узнает.

— Посмотрим, — неопределенно пробормотал Андрей, тасуя захватанную пальцами колоду.

— Смотреть буду я, — угрожающе проговорил Джентльмен.

— Почему? — спокойно спросил Андрей.

— Пока я здесь главный.

— Разве ты предложил дело?

— Начхал я на это, — усмехнулся Джентльмен. — Без нас ты ни хрена не стоишь. Получишь в зубы свою долю и мотай к себе в белопрестольную.

— Черт с вами, — согласился Андрей.

Странный мир окружал его теперь. Он неискренен, лжив и весь словно соткан из притворства, лицемерия и подлости. Подспудные силы — корысть и зависть — вращают его, Aндрея, в замкнутой сфере всеобщего отчуждения. Люди едят, разговаривают, смеются, но за каждым из них стоит обнаженное и злое, как волчий оскал, порочное чувство. И жить среди них невыносимо тяжело, точно все время не хватает воз духа.

— Сколько времени? — вдруг сонным голосом спросила из своего угла Людмила.

— Чего ты не спишь? — сердито буркнул Джентльмен.

— А ты?

— Я, — растерялся Джентльмен. — Мы в карты играем… Спи…

Женщина слезла с кровати и, подойдя к столу, взяла керосиновую лампу, подняла ее над головой и шагнула к стенке. Желтый свет качнулся, поплыл по вышитым салфеткам и фотографиям в узорчатых рамках, пока бледным кругом не озарил зеленые ходики с чугунными гирями в виде сосновых шишек.

— Господи… Царица небесная, — громко зевнула Людмила и поставила лампу на место. Она присела к столу, зябко повела плечами.

— Совесть у тебя есть? — нахмурился Неудачник. — Голая баба… В одной сорочке… Тьфу!

— Не помрешь, — оборвала Людмила и, не вставая, потянулась к тумбочке за гребешком. Стала расчесывать жидкие космы, насмешливо поглядывая на воров, переставших играть.

— Чего тебе не лежится? — с беспокойством сказал Джентльмен.

Она не ответила, только тихонько засмеялась ртом, полным железных шпилек.

— Дьявол с ней, — нахмурился Джентльмен. — Давай карту, Блондин…

Вдруг дверь без стука распахнулась, и в подвал, пригнувшись, вошел громадный мужчина в черном пиджаке.

— Мир дому сему, — прогудел он и выпрямился, головой чуть не доставая до потолка.

— Ты?! — растерянно пробормотал вскочивший из-за стола Джентльмен. — Забулдыга!!

— Я, господа, я! — вошедший явно любовался смятением воров. Он стоял, широко расставив ноги, заложив руки в карманы и насмешливо ухмыляясь. На плохо выбритом одутловатом лице его темнела щетина, кудрявые волосы с проседью падали на крутой лоб.

— Что ж не приглашаете гостя? — пробасил он весело.

— Ванечка! — женщина метнулась к нему, припала головой к его груди, счастливо засмеялась и бросилась к столу. Пододвинула стул, обмахнула сидение краем рубашки.

Забулдыга опустился у стола, положил на него тяжелые руки с наманикюренными желтыми ногтями, похожими на роговые панцири крошечных черепашек.

— Ну, здравствуйте, босяки, — пророкотал он, оглядывая всех по очереди. Взгляд его пытливо остановился на Андрее. В выпуклых светлых глазах мелькнул интерес.

— Так это ты новенький… Блондин, значит? Будем знакомы… Что ж вы играть перестали? Сдавай карту. Джентльмен. До утра еще далеко.

Все молчали. Джентльмен не притронулся к колоде. Андрей, отклонив голову в тень, внимательно присматривался к Забулдыге. Его приход был неожидан и мог помешать задуманному. Но он здесь, и это самое главное.

— Значит, ребятишки, — сказал Забулдыга, — решили ювелира потрясти? Стоящее дело. Ты предложил? — в упор спросил он Андрея.

— Я, — сознался тот.

— Хорошо придумал, — одобрил Забулдыга. — Да и то — второй раз… По знакомым следам…

Джентльмен бросил на Людмилу гневный взгляд. Она откровенно засмеялась, презрительно дернув щекой.

— У, стерва, — только и проговорил он.

— Ты мою старушку не ругай, — Забулдыга широким жестом запустил пятерню в ее волосы и ласково потеребил, раскачивая голову от плеча к плечу. Женщина по-щенячьи зажмурила глаза, на ее лице появилось выражение блаженства и отрешенности.

— Что же ты раньше нас не искал? — холодно спросил Джентльмен.