Шрифт:
Андрей пошел среди праздничной толпы, сквозь стекла витрин заглядывая в переполненные рестораны, обходя фланирующих молодых офицериков и не отвечая на оклики проституток.
Глава 6
Он пришел в подвал злой и усталый до изнеможения. Людмила накрыла на стол — нарезала крупными ломтями черный хлеб, поставила миску вареной картошки и перед каждым положила по деревянной ложке.
Все ели молча, изредка посматривая друг на друга. Джентльмен хмуро сопел, сдерживая раздражение. Неудачник, задумавшись, перестал жевать, уставился неподвижными глазами на огонь керосиновой лампы.
Первым не выдержал Андрей. Он швырнул на стол ложку И ударил кулаком так, что подпрыгнули миски:
— Это же черт знает что! — с ненавистью сказал он. — Сявки нищие! Козлы вонючие! Какой день сидят за бабиной юбкой!!
— Ты лучше скажи, где был! — вскочил Джентльмен на ноги. — Где тебя носит нечистая?
— Вот именно! — подхватил Неудачник. — Что за дела у тебя?! Отколоться хочешь, сволочь?!
— Ты мне за сволочь ответишь! — рванулся к нему Андрей. — Чего окрысились?! От безделья беситесь?!
— А ты вот это видел? — вкрадчивым тоном вдруг проговорил Джентльмен и подошел к окну. Он осторожно отодвинул штору и пальцем поманил к себе Андрея.
В подворотне одного из домов маячила темная фигура.
— Второй час здесь бродит, — зловещим шепотом сказал Неудачник. — Сюда стучался. Комнату вроде как бы ищет… Чей хвост, не твой ли, Блондин?
«Конечно, мой, — подумал Андрей, стараясь из узкого окошка подвала разглядеть человека. Был тот среднего роста, узкоплеч, одет в длинное пальто. — Фиолетов проверяет. Значит полностью не верит. Но ничего. Это даже к лучшему: убедится, что мы „честные“ жулики…»
— Совсем сдурели, — спокойно сказал Андрей. — Кто мы для них? Вот дураки… Сейчас на каждом углу по тихарю. Ловят совработников. На центральной площади виселицу видели? На двенадцать человек… Будут они, что ли, специально охранять Карташевича? Чего боитесь?! Воры называется! Сявки уличные! Верное дело! Золото! Камешки! Золото вернее всяких денег! Возьмем Карташевича, а потом гуляй до скончания века!
— Подождем, — Джентльмен опускается на скамью и тянется за ложкой.
— Чего ждать?! — не унимается Андрей.
— Может, завтра, — бормочет Неудачник и не смотрит в глаза.
— Боитесь, да?! Суки трусливые… Все уже сделано! Сегодня лучшая ночь — по воскресеньям у него гости… Будет спать, как убитый…
— Да вы ешьте, — говорит Людмила и выходит из комнаты.
— Сегодня и пойдем, — вдруг шепчет Джентльмен. — В три часа, годится! При ней молчи!
— В три, так в три! — громко, чтобы и за стеной было слышно, с радостью подхватывает Андрей и пододвигает к себе миску, с довольным видом разминает картошку. — Вот это разговор… Это я понимаю!
Людмила вошла, неся котелок горячего узвара. Поставила на стол, отмахнувшись от пара.
— Все ссоритесь… Какой день кричите и все без толку. Вам бы слушать и делать, что Блондин говорит, а вы словно малые дети. Все бы шепотом да тишком.
Воры растерянно переглянулись.
— И чего ты, Людмила, снова в монастырь не хочешь? — бормочет Неудачник, прожевывая хлеб. — Харчи казенные, крыша дармовая. И греха меньше.
— Ты мои грехи не считай, — сердито бросает Людмила. — Утопнешь.
— Да неужели много? — удивляется Неудачник.
— Много ума — много греха, — усмехается Людмила. — А что с дурака возьмешь?
Джентльмен насмешливо вскидывает брови:
— Грешный честен, грешный плут — в мире все грехом живут!
— Есть кому грешить, было бы кому миловать, — сухо отвечает женщина. — Живой не без места, мертвый не без могилы.
— Ты извини, — миролюбиво говорит Неудачник. — Извини, Людмила, радость наша… Может, я что-то не так сказал. Хорошо ты нас нахарчевала… И за что мы так тебе понравились? И еда, и ночевка…
— Молчал бы ты лучше, — холодно отрезает женщина и с невозмутимым, спокойным лицом начинает убирать со стола.
Неудачник откидывается на спинку стула, сытно рыгает и с наслаждением закуривает папироску.
— Трудно тебе без мужика, — ласково мурлычет он. — Баба ты справная… Выходи за меня, а?
Людмила вдруг опускается на стол, скрещивает на груди руки и тихо спрашивает, — на губах ее тонкая ядовитая улыбка, а глаза потемнели до черноты:
— А любить меня будешь?
— Да что мы, не люди? — хохочет Неудачник.